Нахлынули воспоминания, а с ними и чувство вины, настолько острое и горькое, что Кэссиди чуть не стало дурно. Как она могла забыть? Утомительные перелеты, бессонница, горе потери, плотское безумие - все это сказалось на том, что загадочные слова и скрытые угрозы генерала напрочь вылетели у неё из головы.
- Он велел передать тебе, что позаботится о малышке.
- Вот как? - сдавленным голосом переспросил Ричард. - И это не показалось тебе странным? Учитывая то, что я никогда Франческу и в глаза не видел.
- Да, и я его спросила об этом. И он ответил только, что ты относишься к детям столь же бережно, как и он сам, хотя и по-своему.
- Чтоб ему гореть в аду! - с чувством произнес Ричард.
- И потом он добавил ещё кое-что, - вспомнила Кэссиди. Голос её задрожал от горечи. - Он спросил: где они?
- Так, - промолвил Ричард. Пальцы его, вцепившиеся в обтянутое тонкой кожей рулевое колесо, побелели. Кэссиди поневоле вздрогнула, представив на миг, как эти элегантные длинные пальцы смыкаются на её шее. - И что ответила ты?
- Ничего.
- Да, в этом я не сомневаюсь, - кивнул Ричард. - Ты просто вздрогнула и виновато потупила глаза. И еще, наверное, покраснела до корней волос. Верно? - голос его зазвенел от ярости.
- Да, - признала Кэссиди, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо.
Воцарилось продолжительное молчание.
- Да, - произнес наконец Ричард. - А ведь было время, когда твоя привычка краснеть казалась мне такой милой и очаровательной.
- Но ведь я не сказала генералу, что они живы! - вспылила Кэссиди.
- От тебя это и не требовалось. Генерал умен и проницателен. Таких как ты он видит насквозь. Твое лицо поведало ему обо всем красноречивее всяких слов. Вот почему он увез Франческу. Он держит её в заложницах. Ему не терпится отправить меня на тот свет. Он мечтает наложить лапы на Сета и Ариэль.
- Это он убил Диану?
Ричард повернул голову и на мгновение посмотрел на Кэссиди с нескрываемым удивлением.
- Ты ещё не отчаялась найти козла отпущения, Кэсси? Мне казалось, тебе уже известно, кто убил Диану. Ты все проанализировала, распределила вину, изучила мотивы и вынесла приговор.
- Что все-таки на самом деле случилось в тот вечер?
- Я тебе все сказал.
- Мне так не кажется. Я думаю, что, признав вину, ты просто подверг меня очередному испытанию, которые я регулярно проваливаю одно за другим. До Вермонта ещё далеко. Может, все-таки расскажешь мне всю правду?
- Поверь, Кэсси, радости тебе это не доставит, - сухо усмехнулся Ричард.
- Расскажи, черт бы тебя побрал! - гневно вскричала Кэссиди. - Я требую!
На лице Ричарда отобразилось сомнение, и Кэссиди вдруг захотелось размахнуться и ударить его.
- Тебе это ни к чему, - процедил он. - Но выбора у тебя уже нет. Я расскажу тебе все. И посмотрим, сможешь ли ты когда-нибудь спать после этого.
* * *
В тот вечер, когда Ричард вернулся, дом казался тихим и спокойным. Впрочем, это было обманчиво: снаружи дом всегда выглядел спокойным, тогда как внутри бушевали бури и кипели страсти, перемежаясь с полосами глухого и безутешного отчаяния.
Диана стояла на вершине лестницы недвижимо, как статуя, дожидаясь его. По мерцанию её синих глаз, Ричард догадался - сегодня она таблеток не принимала. Он до сих пор так и не мог понять, что из двух зол хуже: пила ли его жена лекарство или - забывала. Он всерьез пытался её лечить; однажды в течение целых девяти месяцев Диана держалась на легких транквилизаторах. Но потом её отец вернулся с Ближнего Востока и подыскал дочери другого врача. С тех пор Диану как подменили.
Слава Богу - в тот день чутье не подвело Ричарда. Он отвез детишек к Салли, строго-настрого наказав ей затаиться и вплоть до особого его сигнала не объявляться. Он уже привык к выходкам Дианы, к постепенному нагнетанию напряжения, которое завершалось бешеным всплеском неконтролируемой звериной ярости. А Салли он доверял как самому себе. Она не могла его подвести.
- Где они? - спросила Диана. Голос её звучал по-детски наивно и непосредственно, как у шестилетней девочки, да и кукольные синие глаза усиливали это впечатление.
- Они в надежных руках, - спокойно ответил Ричард. Но Диана была уже не способна что-либо воспринимать.
- Они уезжают со мной, - заявила она. И начала спускаться по ступенькам, прекрасная и грациозная, одетая в розовое платьице с бантиками и складочками. Не по возрасту кокетливое. Подарок любящего отца.
- Куда ты собралась, Диана? - Ричард был предельно спокоен - он уже знал ответ.
- К папе. Он единственный, кто меня по-настоящему любит. И всегда любил. Вы просто этого не понимаете. Никто не может понять, какие узы нас с ним связывают.
- Я понимаю. - Ричард и вправду прозрел. Но только слишком поздно.
- Я обещала ему, что привезу детей, - продолжила Диана плаксивым голоском маленькой девочки. Ричард даже подумал, что сейчас она закрутит локон вокруг мизинца, а потом начнет ковырять пол носком туфли.
- Нет, - отрезал он.
Доверчивое выражение мигом исчезло, сменившись гримасой бешеной ярости.
- Это мои дети! - истошно завизжала Диана. - И они едут со мной!
- Нет.
Синие глаза заволокло матовой пеленой.
- Не могут они с тобой оставаться, - заговорила Диана, неожиданно успокоившись. - Мой папа ведь всемогущий, ты сам знаешь. Он национальный герой, народный любимец. У него повсюду друзья. Судьи, адвокаты. - В её голосе вдруг появились доверительные нотки. - А ты ведь под подозрением, сам понимаешь.
Ричард нахмурился.
- Под каким ещё подозрением?
- Как, ты не понимаешь? - мило улыбнулась Диана. - Сет ведь ключицу сломал. Врачи считают, что это вовсе не несчастный случай. Я как бы между прочим ввернула, что у тебя случаются припадки ярости.
- Что? - позабыв обо всем, Ричард шагнул к ней; кулаки его угрожающе сжались.
- Не говоря уж о сломанной руке Ариэль и бесчисленных синяках, на которые давно обращали внимание их учителя, - добавила Диана. - Думаю, что расследование уже идет полным ходом. Поначалу они не знали, верить мне или нет. Но я сумела их убедить. - Глаза её злорадно сверкнули. - С папиной помощью.
Охваченный внезапной накатившим ужасом, Ричард на мгновение зажмурился. Господи, ну как же это могло случиться? Почему до этого дошло? И в самом страшном сне ему не могло пригрезиться, что Диана способна на такое.
- Ты их била, Диана, - с трудом выдавил он. - За что? Что они тебе сделали?
Диана надула губки; несмышленое дитя, да и только.
- Они ко мне дурно относятся. Поделом им. - Она прошла к двери гостиной и прикрыла её. - Они меня не слушаются. Они меня не любят. Ни тот, ни другой. Им только тебя подавай. И ты их любишь. Куда больше, чем меня.
Ричард сдерживался из последних сил. Впервые в жизни его охватило безумное желание убить её. Растерзать голыми руками. Раздавить гадину. Вырвать из её груди ещё трепещущее сердце.
- Почему тогда ты хочешь забрать их с собой?
- Они нужны папе.
- А в чем дело, Диана? Ты стала слишком стара для него? - Ричард вслепую задал вопрос, который был рожден к жизни подозрениями, давно уже затаившимися в самых темных и мрачных недрах его души.
- Да, - просто ответила Диана. Она обернулась, и тогда Ричард впервые увидел, как в её руке блеснул нож. Огромный кухонный нож для разделки мяса, недавно заточенный.
- Диана! - окликнул он. Настороженно и негромко.
- А ведь ты должен был оберегать меня, - вдруг вскинулась она. Любить меня до беспамятства и защищать от него. Но ты не сумел. Кишка тонка оказалась. И ты вовсе не верил, что я - маленькая принцесса. Ты от меня устал. Называл меня испорченной и капризной. И вообще - детей любил больше, чем меня. Это нечестно. Ты сам подтолкнул меня к папочке. Только он меня любит и понимает.
- Нечестно как же, - только и сумел выдавить Ричард. Его мутило, к горлу подкатил комок, голова кружилась.
- Ну так что, ты попробуешь меня остановить? - подзадоривала его Диана. - Папочка хочет иметь от меня детишек. И я их ему подарю. Ему они нужнее. Да и в конце концов должна я же наконец снова стать его послушной девочкой. Я была ею с пятилетнего возраста, когда он впервые начал наведываться в мою спаленку. Я была его маленьким солдатиком, ожидавшим возвращения своего героя с поля брани. Я никогда не плакала, как бы больно мне не было. Да, я не пролила ни слезинки.