Местами тропа обледенела и ноги скользили на предательских камешках. Ричард услышал, как поскользнулась и едва не упала Кэссиди, но снова не стал останавливаться, хотя сердце его щемило от желания помочь ей. Не смел он задерживаться, не имел права, поскольку должен был целиком сосредоточиться на предстоящей схватке.
Сзади послышался голос Кэссиди; она уже запыхалась и дышала тяжело:
- Что, по-твоему, грозит Франческе?
- Тебе это знать не следует, - процедил Ричард.
- Нет, следует, - возразила Кэссиди, переводя дыхание. - Должна же я знать, если доберусь до вершины, ради чего рискую головой.
- Сколько ей лет? - спросил Ричард.
- Тринадцать, но она не по годам умна. Очень развитая девочка, темпераментная и очаровательная, настоящая тальянка... - голос Кэссиди предательски дрогнул, но Ричард шел вперед, не останавливаясь.
Сердце его разрывалось от жалости к ней. Как ещё ей помочь? Да, конечно, страх и гнев - надежные помощники при столь сложном восхождении. Но ещё неплохо бы вдохнуть в Кэссиди надежду. Но как?
- Думаю, что пока ещё Скотт её тронул, - сказал он, от всей души надеясь, что это правда. - Скорее всего он занят тем, что ждет меня.
- А как насчет его жены? - спросила Кэссиди. - Не станет же она молча наблюдать, как...
- Она наверняка одурманена. Она уже давно принимает наркотики, а Эмберсон снабжает её неоскудевающей рукой. Раньше я не понимал, зачем он это делает. Надеюсь, что и твою сестренку подпоили каким-нибудь зельем. Если повезет, то она даже не узнает, какая участь постигла дядюшку Эмберсона.
- Что ты имеешь в виду?
Ричард приостановил подъем по крутому косогору и оглянулся. Вечнозеленые ели и сосны, которыми порос склон, стали здесь уже более редкими и приземистыми, однако из-за скудного освещения и крутизны разглядеть её выражение было сложно. Впрочем, Ричард прекрасно представлял, о чем сейчас думает Кэссиди.
- Думаю, Кэсс, мне необязательно отвечать тебе. Ты и сама все понимаешь.
Она негромко ахнула.
- Ричард, но ведь не можешь же ты...
- Он не оставил мне выбора.
Кэссиди возвела на него измученные глаза, и её скорбь и отчаяние эхом отозвались в его сердце.
- Ричард, я люблю тебя, - промолвила она.
- Я знаю, - ответил он. И, повернувшись, возобновил подъем по крутому склону.
* * *
Никогда в жизни Кэссиди не чувствовала себя такой несчастной и беспомощной. Ноги её, которые сперва онемели, теперь раздирала жгучая и кусачая боль, леденящий холод пробирал до костей, а набрякший от влаги свитер тяжелым мешком нависал над заледеневшими джинсами. Камни покрылись тонюсенькой ледяной корочкой, под ногами хлюпала слякоть, и на каждые несколько шагов подъема Кэссиди соскальзывала по меньшей мере на один.
Ричард, не заботясь о ней, уверенно карабкался по тропе, несгибаемый и непреклонный. Кэссиди раздиралась противоречиями. Она из последних сил пыталась не слишком отставать от Ричарда, одновременно ненавидя его и себя. При этом себя она проклинала как за безрассудство, так и за малодушие. Сгустившийся туман проникал сквозь одежду сотнями ледяных иголок; порой Кэссиди начинало казаться, что вся она состоит из льда.
Она даже не сразу почувствовала, когда вдруг подвернула лодыжку. Только неловко упала и, тщетно пытаясь нащупать хоть какую-нибудь опору, съехала на несколько футов вниз по тропе, пока не уцепилась за сосновую ветку.
Несколько мгновений Кэссиди лежала, приходя в себя. Ричард, даже не обернувшись, продолжал карабкаться наверх, и тогда она, выругавшись под нос, с трудом встала.
И тут же, сраженная острой болью, застонала и рухнула как подкошенная. Затем с трудом присела, прислонившись спиной к крепкому суку, и осторожно извлекла из-под себя поврежденную ногу. Ричард быстро соскользнул вниз и молча склонился над ней.
Кэссиди подняла голову и посмотрела на него полными слез и муки глазами.
- Боюсь, что мой поход закончен, - сказала она, держась за лодыжку.
Ричард озабоченно нахмурился.
- Думаешь, сломала? - спросил он.
- Не знаю. Мне показалось, что там что-то хрустнуло. Но стоять на ней я точно не могу. Пока, по крайней мере. Так что иди один.
Ричард внимательно посмотрел на нее, и Кэссиди с замирающим сердцем ждала, что он откажется. Хотя бы для вида. Но так и не дождалась.
- Хорошо, - кивнул он. - Тропу эту найти несложно. Если за тобой не спустится Франческа, то рано или поздно полиция обнаружит на дороге брошенную машину и придет к тебе на выручку. Только постарайся настоять на том, чтобы они заглянули в генеральский особняк. Скорее всего у них есть приказ его не беспокоить - генералу это вполне под силу, - но ты что-нибудь придумай. Скажи, например, что твой друг отправился туда за подмогой и пропал.
- А ты за мной не вернешься?
Ричард опустился рядом с ней на колени прямо в грязь. Кэссиди поначалу даже не поняла - зачем. Ричард же осторожно прикоснулся к синяку на её подбородке, а потом нежно поцеловал её в глаза, щеки и губы. Что это благословение? Обещание?
Прощание!
Кэссиди проводила его взглядом. Некоторое время она ещё прислушивалась, но вскоре дождь и ветер поглотили и последние звуки, сопровождавшие его подъем на кручу. Кэссиди осталась одна, иззябшая и дрожащая. Но тепло его губ до сих пор ощущалось на её губах. И все-таки она верила: Ричард спасет Франческу. Он отобьет её у генерала. Он...
Он погибнет! Эта страшная мысль промелькнула в её мозгу, и Кэссиди тут же открыла глаза. И он за ней не вернется! Господи, она его больше не увидит! Да, Ричард твердо решил умереть. Решил ценой своей жизни покончить с генералом и навсегда обезопасить своих детей от зловещей угрозы...
Она присела и выпрямилась, выкрикивая его имя, но крик её потонул в завываниях ветра. Нет, она не позволит Ричарду умереть - и ей не привыкать бороться. Нужно только стиснуть зубы и ползти.
И Кэссиди устремилась вверх по обрывистой тропе, цепляясь за травинки и малейшие неровности, волоча за собой больную ногу, как раненая птица перебитое крыло. Пальцы её скользили по грязи, лицо то и дело царапали ветки. Но Кэссиди ползла и ползла вверх как одержимая. Ничто не могло остановить её.
Наконец Кэссиди выбралась на плато. Она потеряла счет времени и даже примерно не представляла, сколько уже вела эту сумасшедшую и отчаянную погоню. Внезапно окружающий ландшафт перестал быть диким и неприступным; напротив, во всем здесь царил порядок. Военный порядок. Значит она была уже у цели.
После очередного неверного движения Кэссиди оступилась, вновь соскользнула и, распростершись в холодной грязи, попыталась перевести дух. Одновременно прислушиваясь к лесным шорохам. Ветер поутих. С листьев накрапывал дождь. И вдруг она явственно расслышала звук приближающихся шагов.
Кэссиди поспешно задрала голову, готовая, если надо, откатиться в кусты и затаиться там, но - опоздала. В нескольких ярдах от неё стоял генерал Скотт. Он был облачен в безукоризненно выглаженный мундир, а в руках вертел увесистую трость. На его добром отеческом лице отражалось несказанное изумление.
- Признаться, Кэссиди, я поражен, - сказал он. - Я ведь уже некоторое время наблюдаю за вами. Из вас бы вышел отличный солдат. Большинство новобранцев легко пасуют перед малейшими трудностями. А, растянув лодыжку, они вообще вопили бы благим матом. Вы же упрямо продолжали ползти.
- У меня была причина.
- Не сомневаюсь, - сказал он. - Вас, наверное, интересует, каким образом я узнал, что вы здесь? Так вот, хотя я и живу здесь в настоящей крепости, я принял все меры предосторожности от того, чтобы в мою личную жизнь никто не вмешивался. У меня установлена, пожалуй, лучшая в мире система сигнализации. Я имею возможность наблюдать за любые нарушителем границы моих владений в радиусе целой мили. Кстати, где Ричард?
Надежда, едва теплившаяся в Кэссиди, сразу укрепилась. Она присела и с вызовом посмотрела на генерала.