— Следовательно, прошлую ночь вы были здесь?
— Да. И не очень было приятно оставаться здесь одному и бродить из комнаты в комнату… Прошу прощения, месье. Мне следовало бы отвечать на ваши вопросы. Мне позвонили в два часа ночи и сообщили о его смерти. Это показалось мне странным, — он пожал плечами, — потому что незадолго до этого я слышал, как месье Салиньи звенел ключами в парадном. Я мог бы поклясться, что это он. Однако я ошибался. Я спустился вниз со свадебным венком, который приобрел на собственные деньги, но там никого не было.
В полумраке комнаты я посмотрел на Графенштайна, голова которого рисковала отвалиться от усердных кивков. Камердинер стоял, сложив руки, как на иконе. Концы его парика загибались почти к самым бровям. Он терпеливо, с покорным и извиняющимся видом ждал вопросов Банколена.
— Вы слышали, как он вставлял ключ в дверь? — не замедлил отозваться детектив. — Значит, у него была с собой связка ключей?
— Естественно, месье.
— И она наверняка была с ним, когда вчера он отправлялся на свадьбу?
— Да. Понимаете, я помогал ему одеться и помню, что передал ему ключи. Даже видел, как он положил их в карман.
— Какие это были ключи?
— Ну, как обычно. — Камердинер наморщил лоб. — Ключи от дома, один от парадного входа, один от черного, ключи от всех его автомобилей, ключи от загонов для лошадей, от письменного стола, от винного погреба, от сейфа…
— Говорите, у него был сейф?
— Да, месье. Я знаю, потому что вел его переписку с тех пор, как он повредил себе руку, и знаю, что он им пользовался. Но там не было ничего особенно важного. Он никогда не держал под рукой большие суммы наличными.
— И в прошлую ночь тоже?
— Разумеется, нет, месье! Зачем ему наличные? Простите, я хотел сказать, что мне об этом неизвестно.
— Гм… К месье де Салиньи приходило много гостей?
— Очень мало, месье. Казалось, он чего-то опасается.
— А который был час, когда вам показалось, что вы слышали, как он вчера вечером пришел домой?
— Точно сказать не могу. Но уже после часу ночи.
Банколен вдруг круто обернулся:
— Покажите нам его сейф, Герсо.
Когда Герсо бесшумно двигался по комнате, очертания его фигуры слегка колебались, будто он плыл в пространстве. Я услышал, как Банколен пробормотал:
— Неужели у меня в департаменте сплошные недоумки? А я всегда появляюсь слишком поздно?
Мне показалось, что Герсо обернулся и его верхняя губа вздернулась словно в улыбке, как будто он хотел сказать: „Да, это так“…
Мы поднялись наверх, миновали еще один холл. В полной тишине слышалось лишь тяжелое дыхание доктора. Три призрачные фигуры моих спутников остановились перед закрытой дверью… Затем они как-то судорожно вздрогнули. Вытянутое лицо Герсо повернулось в высоком воротнике, как на шарнире, челюсть его отвисла, а рука, протянутая к двери, замерла в воздухе.
— Это его кабинет, — произнес камердинер. — А в двери его ключи…
Один ключ был вставлен в скважину, остальные висели на кольце. Замок был даже не заперт.
— Это сделал тот человек, которого вы вчера слышали, — тихо сказал Банколен, — и это был убийца…
Он рывком распахнул дверь.
В противоположность остальным помещениям, здесь ставни были открыты, но в кабинете все равно стояла духота. О сверкающее от солнца оконное стекло билась и жужжала муха. Это был довольно просторный кабинет со стенами из дубовых панелей и с желтым соломенным ковром на полу. На полках стояло множество потускневших серебряных кубков, еще несколько красовались на большом каменном камине, а на стенах висело множество фотографий в рамках. Плетеные стулья, плетеный стол с поверхностью, испещренной темными пятнами от сигар, и тремя стаканами недопитого виски… В углу валялись сапоги для верховой езды, со спинки кресла свисала грязная рубашка — можно было подумать, что обитатель кабинета торопливо переоделся и вышел, насвистывая…
— Простите, господа, — объявил Герсо, — но у меня не было времени навести порядок…
— А кто здесь пил? — Банколен указал на стаканы.
— Месье Килар и месье Вотрель, месье. Они пришли и разбудили месье де Салиньи утром после холостяцкого ужина.
— А эта дверь? — Банколен показал на дверь справа.
— Она ведет в его спальню, которая соединяется с ванной.
Банколен прошелся по кабинету. Тишину нарушал только звук борьбы мухи со стеклом. Шеф полиции осмотрел шкафчики под окнами, поднимая крышки своей тростью и вслух рассуждая:
— Ракетки Кубка Дэвиса, покоробленные, даже не под прессом. Tiens! — Мы услышали звонкий щелчок, когда он дернул по струне ракетки. — Давно не использовались… А это что? Ружья. Не в ящиках. Казенная часть повреждена… никаких следов смазки… Diable! Он весьма небрежно с ними обращался. — Хлопнула крышка еще одного ящика. Банколен посмотрел на чучело головы леопарда, висящее над невысоким книжным шкафом. — Это лев с Суматры. Чтобы добыть такой трофей, он должен быть искусным стрелком. — Вдруг Банколен повернулся к нам; когтистая лапа леопарда висела над его плечом. — Господа, помните рассказ, который Шарко опубликовал в своей книге „Охотник за хищниками“? Он Утверждал, что знал только двоих людей, которые напали на горного льва с охотничьим ножом. Один из них был покойный месье Рузвельт из Америки, а второй — молодой герцог де Салиньи… — Детектив повернулся лицом к фотографиям. — Вот его призовая кобылка, он тренировал ее для скачек в Отейе в этом году… Вот в прошлом году он вышел в финал в Уимблдоне…
— Все это очень интересно, — возразил Графенштайн, — но мы пришли сюда, чтобы проверить сейф!
Детектив присел на шкафчик под окном, прижался лбом к стеклу и долго смотрел в окно. Низкие солнечные лучи медленно крались по комнате, а в них плясали пылинки. Они сверкали на цилиндре Банколена и на серебряном набалдашнике его трости. Он разжал пальцы жестом растерянности… И по мере того как в комнате сгущались тени, росло мрачное напоминание о человеке, который никогда сюда не вернется, — рубашка небрежно валялась на кресле, три стакана сиротливо стояли на столе.
Тихо войдя в кабинет, Герсо проговорил:
— Я принесу сейф, — и в его руке звякнула связка ключей, которые он вынул из двери.
— Ах да! — пробормотал Банколен, поднимая рассеянный взгляд. — Где он? Вон в том столе у стены, что рядом с ванной?
— Да, месье, вот это ключ от стола. Думаю, он держал в нем свои документы; он никогда не позволял мне видеть их. — Длинное лицо камердинера выражало живой интерес. Его глаза блестели, а парик слегка съехал набок. Я представил себе, что его рука, должно быть, холодная и влажная, как у жабы.
— Хорошо. Только ничего не трогайте. Просто вставьте ключ в замочную скважину и откиньте крышку стола. Не суйте туда руку.
Мы собрались около высокого бюро с крышкой, открывающейся вверх, наподобие крышки западни. Герсо осторожно поднял крышку. Пустота.
— Да, месье, кто-то здесь побывал, — смело заявил камердинер. — В бюро было полно бумаг — вот в этих ящиках и во всех отделениях.
— Естественно, — резко отозвался Банколен. — А теперь откройте вот это. — Он указал на задвинутый в угол тяжелый металлический ящик.
Герсо тихо вздохнул. Сейф оказался до краев набитым банкнотами. Наверху лежала пачка в две тысячи франков. Банколен криво усмехнулся.
— Наш вор, — заметил он, — украл только документы Салиньи, оставив без внимания миллион франков… Не знаете, что это были за бумаги, Герсо?
— Нет, месье. Я… Я здесь никогда не убирался. Он диктовал мне письма внизу. Миллион франков!
— Заприте бюро. Мы закончили осмотр. Мне нужен телефон, Герсо. Наверху есть аппарат?