Издевательский смех становится еще громче. В этот момент его бархатный голос раздражает меня больше всего на свете. Меня словно током пробивает и, резко отшатнувшись от Яна, я ударяюсь головой о крышу авто. Шипя сквозь зубы от боли, сажусь на свое место.
— Ты точно придурок! Открой мне дверь! — буквально кричу. Сейчас я готова самолично забрать документы из универа, лишь бы не находиться рядом с этим идиотом!
— Еще ни одна девушка не хотела так быстро убежать от меня, это рекорд. Неужели я настолько тебе неприятен? — томно интересуется он и, облокотившись на руль, слегка подается вперед.
— Ты даже представить себе не можешь, насколько! — цежу я сквозь зубы. Такое ощущение, что щеки пылают огнем. Раздражение просто пожирает меня изнутри. — Я бы придушила тебя собственными руками. — Трясу ладонями перед его лицом, но мужчина лишь ухмыляется.
— Ладно, расслабься. Не буду тебя больше донимать, считай, что проверку на прочность ты прошла. Поехали, перекусим.
— Я не хочу есть.
— Ну тогда просто составишь мне компанию.
Едва машина трогается с места, стрелка на спидометре начинает зашкаливать. Мы приезжаем в дорогой японский ресторан, но мне даже смотреть в его сторону не хочется, не то что заходить внутрь.
— Знаешь, такие заведения мне не по карману, и я буду чувствовать себя неуютно. Если ты не хочешь добить меня сегодня, пожалуйста, отвези домой.
— Послушай, я, конечно, говнюк, но с девушек никогда не беру денег. — Его нейтральный голос, может, и призван располагать к себе, но я не переступлю через себя.
— А я не беру денег у мужчин, с которыми знакома меньше суток.
— Ты так реагируешь, будто я тебе трахаться предлагаю. Сиди здесь и жди. — Его раздраженный тон не сулит ничего хорошо, словно Ян порывается сказать очередную гадость. Однако, сдержав себя, он выходит из машины и громко хлопает дверью.
После получасового ожидания я уже не знаю, чем себя занять. Поэтому в какой-то момент решаю осмотреть бардачок. Едва открываю его, оттуда вываливается оружие и гора презервативов. «Очевидно, он во всем предпочитает находиться под защитой!» — мысленно хихикаю я и, аккуратно затолкав все внутрь, закрываю дверцу.
Ян возвращается с двумя коробками китайской лапши.
— Не люблю есть в одиночестве, — сообщает он, вручая мне одну.
Беру коробку, посчитав, что отказываться уже неудобно, но вся беда в том, что я не умею пользоваться палочками. Ловко орудуя приборами, Ян начинает поглощать свою порцию, я же нехотя ковыряюсь палками в своей. Уж очень боюсь, что при первой же попытке все вывалится из рук и я, не дай бог, испачкаю машину.
Он промакивает губы салфеткой и смотрит на меня.
— И чего сидим? Забыла, как ротик открывать?
— Я не умею…
— Что не умеешь?
— Не умею есть палками! — выпаливаю я, словно это что-то постыдное. Но мне и правда почему-то неловко перед ним.
Ян снова заливается смехом.
— Ну, бывает.
Я ожидаю новой волны подколов, но он приподнимается, слегка приобнимает меня, чтобы обхватить сзади и показать, как нужно действовать. Мое тело стремительно превращается в камень, мужчина снова обездвиживает меня своей близостью. Правильно уложив палочки между моими пальцами, он своей большой ладонью накрывает мою руку, чтобы управлять кистью.
— Расслабься. — Ян слегка трясет мою руку, чтобы я подчинилась, и он мог сам ею двигать. — Одна палочка должна быть жестко зафиксирована пальцами на одном месте, а вторая должна двигаться. Вот так. Все просто, теперь попробуй сама.
Видно, правду говорят: сытый мужик — добрый мужик. Он отстраняется от меня, и я пытаюсь повторить его движения. С третьей попытки у меня получается.
— Салага, — ухмыляется Ян и качает головой, продолжая наблюдать за тем, как я ем.
— А можешь не смотреть на меня так? — прошу я с набитым ртом и еле сдерживаю смех. Проглотив лапшу, продолжаю: — Не могу есть, пока ты поедаешь взглядом эту лапшу вместе со мной.
Кладу еще порцию себе в рот и аккуратно втягиваю ее. Мне на самом деле очень вкусно, и ем я с удовольствием.
— Мне нравится наблюдать за твоими губами. — Я едва не давлюсь лапшой и, промокнув рот салфеткой, отставляю коробочку в сторону. — Когда твои пухлые губки закрыты и заняты делом, мне они нравятся больше, — заявляет он, улыбаясь самой что ни на есть порочной улыбкой.
— Спасибо… было вкусно, — только чтобы не молчать буквально выдавливаю из себя, потому что дыхание сперло. Нет, я ни разу не пошлячка, но его фраза воспринимается именно в таком контексте…
Глава 4