Она знала, что ему не очень хотелось видеть Джейка так скоро, чтобы не обсуждать поведение его бывшей секретарши, но ради нее он все-таки попросил отца приехать.
– Я подумал, что в такой момент присутствие отца поможет тебе, – прошептал Карл.
– Я уже виделся с заведующей, – сказал Джейк. – Камилла сейчас в своей комнате. Ну что, пойдем к ней?
Мэделин посмотрела в глаза отцу, снова почувствовав себя маленькой девочкой, во всем зависевшей от него.
– Папа? – Она заколебалась.
– Что, Мэдди?
– Я знаю, что она принадлежала к сатанинской организации, занималась колдовством и хотела принести меня в жертву. Мне также известно, что если бы не ты и Дженкинс, возможно, сегодня меня бы не было в живых… – Ее голос понизился до шепота.
Джейк посмотрел на нее с выражением тревоги в темных глазах.
– Теперь ты понимаешь, почему я никогда не упоминал ее имени и не хотел, чтобы ты знала о ней. Я боялся, что это может слишком сильно подействовать на тебя. Представь только! Ребенок узнает, что мать была готова принести его в жертву, то есть убить, в соответствии с диким религиозным ритуалом! Правда была настолько страшной, что я и Пэтти решили сказать тебе, что твоя мать умерла… Это была, конечно, ужасная ложь, не так ли? С того момента, когда я и Дженкинс спасли тебя, прервав церемонию, Камилла перестала существовать для всего мира. Она не понимает, что происходит сейчас, и мне сказали, сознание никогда не вернется к ней.
– Как ты мог вынести все это, папа? – спросила Мэделин. Джейк молчал, и морщины на его лице, казалось, стали еще глубже. Затем он улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
– Только благодаря тебе, милая, – ответил он. Затем тихо добавил: – Так мы идем?
Мэделин кивнула и, оставив Карла и Дженкинса в холле, поднялась вместе с Джейком по лестнице на второй этаж, где в одной из комнат Камилле предстояло увидеть мужа и дочь.
Звонок у входной двери эхом разнесся по Милтон-Мэнору и достиг ушей Хантера, который находился в погребе, выбирая бутылки с вином для предстоящего уик-энда. Он, тяжело дыша, поспешил к входной двери. На каменных ступеньках крыльца стояла хорошенькая блондинка в ворсистом шерстяном бежевом пальто, в черных шерстяных чулках и в черных сапожках на высоком каблуке. Она топталась на месте, чтобы согреться, склонив голову набок. Хантер тут же вспомнил горных овечек. Он видел их однажды в Шотландии во время отпуска. Они прыгали по скалам на тонких черных ножках, а их тела были похожи на шерстяные валики. При этом они имели привычку смотреть на вас, склонив голову набок, почти как люди.
– Скажите, пожалуйста, миссис Делани дома?
Хантер приподнял брови, взглянув на местное такси позади нее и на шофера, выгружавшего многочисленный багаж. Теперь он вспомнил эту молодую леди. Она и ее друг гостили в Милтон-Мэноре в этом году.
– Извините, но мадам нет дома, – сказал он, затем осторожно добавил, так чтобы не обидеть гостью: – Она договаривалась с вами о встрече?
– Нет. В этом-то все и дело! Хочу сделать ей сюрприз. Я звонила в Нью-Йорк, и мне сказали, что миссис Делани здесь! Долго ли она будет отсутствовать?
– Полагаю, несколько часов. Она и мистер Делани отправились с визитом, – дипломатично добавил он.
Маленькая фигурка захлопала в ладоши в черных шерстяных перчатках:
– Превосходно! Я могу устроиться до ее возвращения, и она будет потрясена, увидев меня здесь!
«Несомненно, будет потрясена», – подумал Хантер, но ничего не сказал. Годы, проведенные в должности дворецкого, научили его, когда можно говорить, а когда следует и промолчать.
Голубые кукольные глаза весело блеснули.
– Вы помните меня? Я останавливалась здесь раньше. Меня зовут Джесика Маккен, и я давняя и лучшая подруга миссис Делани. Уверяю вас, она будет в восторге, увидев меня. Я хотела удивить ее своим приездом, но так как она отсутствует, это даже еще лучше. Вот подождите, пусть она только войдет! – Джесика переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда шофер перенесет ее чемоданы в холл. Она протянула ему плату за проезд плюс щедрые чаевые.
Хантер все еще пребывал в глубоком оцепенении, не зная, что делать с этой необычной молодой леди, когда она повернулась к нему с серьезным и озабоченным выражением лица.
– Послушайте, я знаю, вам кажется, что я сошла с ума, но мне действительно хочется удивить миссис Делани. Она думает, что я на другом краю света. Я вовсе не собираюсь воровать столовое серебро или что-либо другое и обещаю, что она действительно будет рада видеть меня, когда вернется.
Сопротивление Хантера рухнуло. Со слабой улыбкой он пропустил ее в холл.
– Вы не против подождать в библиотеке? – предложил он. – Здесь тепло, и, может быть, вы выпьете чашечку чая, пока для вас готовят спальню?
Джесика приветливо похлопала ресницами, показывая, что высоко оценила его любезность.
– Хантер, да вам следует работать в пятизвездочном отеле. Зря тратите время в частном доме. Вы могли бы быть потрясающим мажордомом!
Хантер с испуганным видом провел ее в библиотеку, потеряв дар речи.
– Благодарю, – сказала Джесика, снимая свое широкое шерстяное пальто, которое Хантер с почтением при – нял, как будто оно было из бесценного соболя. —
Хантер, не могли бы вы оказать мне большую услугу? – попросила она, сцепив свои тонкие руки. – Не могли бы вы спрятать мой багаж?
– Спрятать, мадам? – удивленно повторил он.
– Да, так, чтобы его не было видно. Иначе, если миссис Делани вернется до того, как будет готова моя комната, сюрприза не получится.
Губы Хантера тронула улыбка против его воли.
– Хорошо, мадам.
Сидя перед пылающим камином, Джесика с любопытством осматривала библиотеку. Резной потолок, каминная полка из старого мрамора и стены, заставленные книгами от пола до потолка, создавали атмосферу спокойствия, от чего она сразу почувствовала себя как дома. Если бы ей пришлось жить в сельской местности, то она предпочла бы иметь именно такой дом, как Милтон-Мэнор. В нем привлекали основательность и тепло, а когда она посмотрела в окно, перед ее взором открылись чудесные, несмотря на зимний холод, сады. По лужайкам расхаживали, взмахивая крыльями, большие черные грачи, похожие на спешащих куда-то монахов, и Джесика улыбнулась, вспомнив свое безоблачное детство с родителями.
Хантер принес ей чай в рокингемском фарфоре на серебряном подносе.
– Ваша комната будет готова через несколько минут, мадам. Прошу прощения за задержку. Может быть, еще чего-нибудь желаете?
– Нет, благодарю, – сказала Джесика, пораженная его манерами. Он был именно таким человеком, какого она всегда искала, работая в «Ройал-Вестминстере»: вежливого, но не раболепного; предвидящего потребности гостей, но не навязывающего им того, чего они не желают; дружелюбно настроенного, но не фамильярного.
– Вы никогда не думали о том, чтобы поработать в отеле? – внезапно спросила Джесика, в то время когда Хантер подкладывал дрова в огонь.
– Я всегда служил в частном доме, мадам. Я не возражал бы против работы, скажем, в небольшом привилегированном отеле, но не думаю, что мне понравилось бы в крупных заведениях. По-моему, они безлики. – Он стоял, ожидая, как хорошо вышколенный слуга, когда она даст понять, что разговор окончен, так как знал, что с его стороны невежливо прерывать беседу.
Джесика, хорошо знавшая, как должен вести себя в подобных случаях высококлассный персонал отеля, понимающе улыбнулась. Этот дворецкий был просто сокровищем. Если бы Мэделин понимала это, то обязательно забрала бы его с собой в Америку.
Выпив ароматного чая с лимоном, Джесика решила освежиться перед возвращением Мэделин. Хантер сказал, где находится ее комната, и она, выйдя из библиотеки, пошла через холл, чтобы подняться по лестнице наверх. Двери в гостиную и столовую были открыты, так что она могла видеть почти все комнаты. Джесика не заметила всей красоты дома в прошлый раз, потому что была слишком расстроена, намереваясь сообщить Эндрю о своем продвижении по службе. Но сейчас, внимательно осматривая комнаты, она поняла, насколько изысканными они были: с большими окнами, выходящими в сад, красивыми мраморными каминными полками и потолками, украшенными узорной лепниной. Это было бы прекрасным местом для…