При измерении расстояний, учитывая ограниченность имеющихся у неё средств, ничего не придумали еще лучше триангуляции.
Точнее определить русла рек и очертания гор придётся в следующей экспедиции. В эту их задачей было вымерять точные общие размеры страны, расположение населенных пунктов и наметить дороги. Императору было интересно, нельзя ли оптимизировать путь в порты и северные торговые города, чтобы сократить время доставки товаров.
Ночевали чаще всего под открытым небом. Лин заслуженно не доверял придорожным трактирам, опасаясь подцепить неприятных насекомых или болезнь. Гораздо надёжнее в этом плане была собственная палатка на колёсах. Разводили костёр, собирали шесть повозок кругом, чтобы если что, было проще организовать оборону. На дорогах было неспокойно, разбойники промышляли вовсю, несмотря на то, что наказанием за грабеж было четвертование.
Сначала их поймать надо было. А большинство банд были в сговоре с ближайшими голодающими деревнями, или вообще сами шайки состояли из местных озверевших жителей.
Несколько раз пришлось отбиваться от грабителей, позарившихся на добро приличного вида путешественников. Снаружи походные палатки не выглядели роскошно, чтобы не привлекать лишнего внимания, но все равно нищающим с каждым годом крестьянам они казались верхом роскоши.
Лин много информации вынес из двухмесячной поездки. Завышенные налоги, доводящие земледельцев до разорения. Роскошные дома знати, надзирающей за регионами, окружённые неприступными заборами и вооруженной до зубов охраной почище, чем в Императорском Запретном Дворце. Голодающие брошенные дети в городах, побирающиеся на улице. Только два года назад Император выделил приличную сумму на организацию детских домов в региональных центрах. Ни одного построенного заведения Лин так и не обнаружил.
Для Элизабет путешествие запомнилось в основном возней с бумагой и шестами. Вехи втыкали в землю на каждом крупном повороте дороги, чтобы картограф мог вычислить градус. То же самое со встречающимися реками. Города несколько раз объезжали из конца в конец, занося все диаметры в таблицу. По вечерам, при свечах, Элизабет засиживалась допоздна, перенося замеры в пропорциях на бумагу.
Сравнивая своё творение со старыми свитками, парочку которых она захватила с собой как раз на такой случай, Элизабет видела проступающую разницу. Новая зарисовка страны оказалась не такой уж круглой. Скорее она напоминала перевёрнутую трапецию, с Куонгом в нижнем левом углу.
С Лином она днём практически не общалась. Он разъезжал по своим, принцевым, делам, предоставляя ей служанок в безраздельное пользование и оставляя на страже двоих-троих охранников. Элизабет этим пользовалась и пристраивала всех к делу - кому шесты втыкать, кому - повыше ростом - расстояние шагами вымерять. Вечером валились от усталости все. Сил хватало только поужинать, и расползтись по палаткам.
В конце сентября экспедиция наконец закончила с замерами на самой северной границе Хинга и двинулась в обратную дорогу. Ближе к столице Лин наконец-то решился приобщиться для разнообразия к цивилизации, и они заночевали в таверне в пригороде.
Место было Лину знакомо, он часто приходил сюда, когда бывал в столице, а один раз был с Элли, когда они выбрались из города на прогулку, и чуток увлеклись. Воспоминание неприятно кольнуло - где она, все ли с ней в порядке? Отсутствие вестей начинало беспокоить принца.
Элизабет тоже узнала трехэтажное многоярусное здание с характерной балюстрадой на втором этаже. Обеденный зал был здесь устроен довольно необычно, знатные гости обедали на втором этаже, а простые люди на первом. Второй этаж был поделён на комнатки, и в то же время середина здания оставалась свободной, образуя подобие внутреннего балкона. Сверху можно было наблюдать за жующими слугами, а можно было закрыть занавеси и отгородиться от мира.
Охрана и прислужницы расположились в нижнем зале. Все накинулись на еду, в восторге от возможности наконец-то сидеть на деревянном полу и подушках, а не холодной земле и циновках.
Элизабет перед самым обедом вспомнила, что забыла в повозке сумочку с дорожными принадлежностями для леди. Муна побурчала, что ей, бедной, достанутся только объедки, но послушно пошла за требуемым во двор.
- Похоже, это наша последняя ночь на свободе. - невесело пошутил Лин, когда они с Элизабет остались наедине.
Ну как наедине - на высоте одного этажа и отделенные от общего зала тонкой сиреневой занавеской. Лин вспомнил их посиделки с Элли и загрустил.
Принесли ужин. Несколько тарелок с мясом, овощами, солениями в середине стола, по мисочке риса для каждого, как неизменный гарнир.
Элизабет вдруг обратила внимание на руки подавальщицы. Они тряслись.
С тех пор, как принцесса стала носить вуаль, все чувства обострились, как будто она ослепла. Людей Элизабет теперь узнавала не столько в лицо, сколько по очертаниям и характерным движениям. Малейшие изменения в поведении сразу отмечались ее подсознанием. И теперь она сразу поняла - служанка нервничает. И не потому, что обслуживает важных господ - какие из них сейчас господа, в пропыленной одежде и пропахшие конским потом. А почему же тогда?
Прежде, чем задумавшийся Лин успел зачерпнуть риса из своей миски, Элизабет быстро сгребла ложкой несколько рисинок и проглотила, почти не жуя. Потом попробовала по кусочку с каждой сервировочной тарелки, макнула кончик ложки в соус, и замерла, прислушиваясь к ощущениям.
После соуса во рту прочно поселился привкус миндаля. Неожиданная приправа к мясным блюдам, если только это не...
Ее дыхание участилось. Затем горло сдавило, перекрывая доступ кислорода. Девушка захрипела, налегая грудью на стол. Угасающим созданием успела сообразить и сунула пальцы в рот, вызывая рвоту. Легкое ощущение удовлетворения - мерзавке теперь еще и убирать! - и Элизабет сползла под стол и не ощущала больше ничего.
- Врача! Перекрыть все выходы, никого не выпускать! Еда отравлена, никому не есть! - громко крикнул Лин в общий зал.
Там уже царила кутерьма. Стража и несколько прислужниц, задыхаясь, бились в конвульсиях. Подавальщицы верещали, закрыв лицо передниками, полноватый усатый хозяин гостиницы стоял в растерянности посреди разворачивающейся трагедии, не понимая, что предпринять первым делом.
Окрик Лина привёл его в чувство. Двигаясь неожиданно проворно для своей комплекции, толстяк подскочил к ближайшей подавальщице и влепил той оплеуху, приводя в чувство.
- За врачом, бегом! - скомандовал он девушке.
Сам развил наконец-то бурную деятельность. Тарелки со всего зала собрали в середине одного стола, для исследования на предмет яда. Всех не пострадавших посетителей согнали в прилегающую гостевую комнату, невзирая на ранг. Стражи порядка разберутся. Пострадавших разложили тут же, на подушках. Выживание зависело от них самих, противоядия от цианида в Хинге не было.
Принц бережно подхватил бесчувственную девушку на руки, не обращая внимания на испачканную вуаль, и понёс в ее комнату.
Элизабет приходила в себя урывками. Фрагмент - заботливая рука приподнимает ее голову и в рот вливается тёплый бульон.
Вспышка - яркое солнце бьет в глаза. Чей-то обеспокоенный голос - закройте занавески, ей мешает свет. Темнота...
Еще фрагмент - на лоб ложится прохладная влажная ткань.
Когда она пришла в себя окончательно, в комнате царил прохладный полумрак. На полу рядом с постелью горела одинокая свеча, рядом кто-то тихо посапывал.
Она попыталась повернуть голову, с первого раза не получилось. Мышцы задеревенели. Попробовала пошевелить руками, ногами. Вроде слушаются, но слабость неимоверная.
Ее возня разбудила того, кто спал рядом.
- Пить хочешь? - спросил Лин тихим голосом.
Откуда только силы взялись.
Элизабет вцепилась в одеяло, распахнув глаза в ужасе.