Декабрь миновал незаметно. За ежедневными рутинными хлопотами принцесса чуть не пропустила Рождество. Естественно, его здесь никто не отмечал - в Хинге и подчиненных регионах поклонялись природе, красоте и предкам. То есть кто кому хотел. Были храмы Солнца, Грозы, Судьбы, Любви, любое кладбище являлось одновременно молельней. Если кто-то не находил храма по вкусу, можно было сложить горку камней - только обязательно с чувством, и камни должны были быть красивые - назвать ее Храм Удачи, например, и молиться перед ним о счастливом случае.
В какой-то степени Элизабет поступила именно так. Отойдя от деревни на приличное расстояние, она сложила на краю обрыва несколько камней друг на друга. Как учил ее дядя Минг, если верхние камни больше нижних, в храм придёт больше силы.
- Я, похоже, совсем прижилась. Даже церковь уже как у местных. - Вздохнула девушка и опустилась на колени, подложив специально принесенную циновку. Поставила свечку в углубление между камнями, долго возилась со спичками - на ветру фитилёк никак не хотел разжигаться. Наконец занялся крохотный огонёк. Элизабет опустила голову, покрытую собственноручно связанным покрывалом.
Сейчас она должна была бы стоять рядом с отцом на всенощной в самом большом храме Саксонии - Истминстерском Соборе. Рядом стояла бы Кэти, они бы перешептывались, а отец строго косился на них и хмурил брови. При мысли о сестре у Элизабет защипало глаза. Она свыклась с мыслью о предательстве отца и брата, но сестра в истории с ее похищением замешана не была. Не могла быть. Они были как близнецы, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте. Везде вместе, с тех пор как Кэти начала ходить, она как приклеенная следовала за старшей, во все авантюры и хулиганства они влезали сообща, и получали потом заслуженное наказание тоже. С братом взаимопонимания не было никогда, хоть он и был ей ближе по возрасту - всего полтора года разницы. Сначала Элизабет пыталась таскать его везде с собой, но быстро поняла, что он либо сразу бежал ябедничать отцу на ее любую шалость - неважно, свершенную или запланированную - либо сваливал на неё вину за все совершенное им самим. Отец ему не всегда верил, но нескольких раз было достаточно. Даже будучи ребёнком, принцесса быстро разбиралась, кому стоит доверять, а кому нет. Прискорбно, что в категорию последних попадал и член ее собственной семьи.
Элизабет стояла на коленях у обдуваемого всеми ветрами собственноручно возведённого храма, пока не пошёл снег.
Это был первый снег в этом году.
По хингийским поверьям, снег означал начало чего-то нового. Снежинки с неба сыпались далеко не каждый год, хотя зимы были холодными и промозглыми. Из-за близости океана воздух был пронизан влажностью, пробирался под самые тёплые густые меха и вымораживал через несколько слоёв одежды.
Поймав крупную снежинку на замёрзшую ладонь, принцесса проследила, как та растаяла, превратившись в капельку воды. Вытерев руку о шерстяную юбку, Элизабет поднялась на затёкшие от долгого сидения ноги, собрала циновку, и, оставив свечку догорать, осторожно пошла по неровному каменистому берегу в сторону деревни.
За данью должны были приехать со дня на день.
Глава 5
Сбор дани всегда растягивался на несколько недель. Сначала всех девушек и ценные вещи - по местным понятиям девушки тоже входили в число вещей - собирали по регионам и длинными, многочисленными и хорошо охраняемыми караванами везли в столицу. Паланкины, повозки и тележки, в зависимости от обеспеченности и знатности пассажирок, а также богатства региона, стекались в Бенджинг со всех уголков страны. Северные районы были поставщиками мяса и меха. За повозками всегда следовали привязанные коровы, лошади и овцы. Дань с юга в основном состояла из рыбы, морепродуктов и жемчуга. Западные районы, обескровленные постоянными стычками с Индустаном, обильной данью похвастаться не могли. С них Император строго не спрашивал - вполне удовлетворялся мёдом и съедобными дарами леса. Густые сосновые и лиственные чащи на границе с Индустаном не только обеспечивали жителям укрытие в случае войны, но и обильно снабжали их продовольствием. Соленые грибы и варенье западных провинций давно славились по всему Хингу. Восточные жители поставляли рыбу, несколько отличную от южной породами, поскольку море на востоке было другое, повышенной солености. Оттуда еще везли шёлк и металл. Оружие производства восточных островов, острое, с характерными размывами на лезвии, славилось по всему миру, но крайне редко покидало Хинг. Только в качестве подарка монарху, и то при личном визите.
С юга, в одной из небольших, крытых плотным материалом, повозок ехала Элизабет.
На прошлой неделе на острове объявились сборщики дани. Пересчитали мешки кружева, заглянули в бочонки с рыбой. Те, что перевозили на берег сами рыбаки, приносили доход. Эти же предназначались в дар Императору. Бочонки были украшены богаче, а рыба крупнее и жирнее, чтобы наверняка снискать расположение владыки Поднебесной.
Элизабет тоже была проинспектирована, хоть и не так досконально, как рыба. Под кружевное покрывало, скрывавшее лицо, заглядывать не полагалось до самого дворца. Регион, приславший старую или уродливую даму, ожидало суровое наказание, так что подвоха не предвидели. Зато фигуру, видимую под покрывалом, проверили с разных сторон. Оценили тонкую работу над кружевом - мастерица, это хорошо. Нормального размера ступни под широкой юбкой - плохо, не пойдёт во внутренний Дворец.
Это как раз хорошо, прокомментировала про себя принцесса. Внутренний Дворец равно Дворец Удовольствий. Пристанище наложниц до конца их дней. Чаще всего их выбирали именно из служанок Внутреннего Дворца. Что Император, что его сыновья отличались немалыми аппетитами, когда дело касалось женского пола. Во Дворец Удовольствий отправлялись девушки, которые имели счастье - или несчастье - привлечь взор самого Императора. Выхода оттуда уже не было до самой смерти - принадлежавшая владыке женщина не имела права смотреть в сторону других мужчин. Зато жизнь их ожидала долгая и шикарная, с драгоценностями, обильной едой, роскошными нарядами и прислугой, так что большинство не избалованных жизнью девушек даже мечтали попасть туда. По сравнению с тяжелым трудом в поле или непрерывными родами и хлопотами по хозяйству замужней жизни, подобное праздное времяпрепровождение воспринималось как рай.
Проверяющие походили вокруг Элизабет, поцокали неодобрительно языками. Высоковата, тощевата. Не идеал женской красоты, но в Покои Мастериц сойдёт. Там не за красоту, а за умения держат.
За евнухами Запретного Города будет последнее слово в распределении девиц, но сборщики податей повидали достаточно, чтобы примерно представлять, какая из них куда будет отправлена.
Принцесса тепло попрощалась с Чи. Ее сестра с племянницей побывали в гостях вчера, долго благодарили Элизабет за приносимую жертву и извинялись, что не смогут проводить лично. Девушка все понимала - зачем показывать вторую девицу, гораздо по местным меркам красивее. Податные имели полное право потребовать замены товара.
Элизабет помогли спуститься в лодку, уже загруженную под завязку прочими дарами Императору. Ещё три лодки уже отчалили и перегрузили товары на корабль, теперь однопарусный кеч ждал только их.
На хингское судно Элизабет поднималась в некотором смятении. Не будет ли оно атаковано пиратами, не начнётся ли шторм, а вдруг ее решат посередине дороги отправить обратно? Или того хуже, узнают и попытаются вернуть в Саксонию.
Но никому до неё не было дела. Ей показали каюту, где ей предстояло провести несколько дней, и полагаясь на ее благоразумие, предоставили самой себе. У податных и без неё было полно забот. Рассортировать тюки, присмотреть, куда поставят бочонки с рыбой и морскими гадами - чтобы не на солнце, протухнут ведь.
Элизабет выждала, пока суматоха уляжется и они отплывут подальше от берега, и вышла на палубу, наслаждаясь ощущением соленого ветра на лице. Тонкая вуаль защищала ее от разоблачающих взглядов податных и матросов, но совершенно не мешала ей видеть все вокруг и ощущать влажный, пропитанный водорослями и рыбой воздух и мелкие горько-вяжущие брызги от рассекаемых волн.