Айзек уселся на табурет и потянулся к полной тарелке начос.
– Довольно упаднический обед, – проговорил он с набитым ртом.
– Как говорится, мы не для того прокладывали путь к вершине пищевой цепи, чтобы есть всякую соевую дрянь.
– Согласен.
Официант принес кофе. Айзек потянулся за сахаром.
– Итак, подруга, ты в порядке?
– Угу. – Энди кивнула для выразительности. – В порядке.
Айзек стал серьезным.
– Слушай, если что-то нужно… Отгул… даже перевод…
Она подняла руку, останавливая Андервуда:
– Я в порядке. Правда.
Айзек потягивал кофе.
– Не знаю, будет ли тебе легче, но я всегда считал этого парня самодовольным придурком.
– И только теперь мне говоришь…
– А ты не замечала?
– Он не всегда был таким. На юридическом факультете мы были неразлучны. Даже собирались вместе открыть дело. Когда я забросила идею об адвокатской практике и поступила в ФБР, он, по-моему, считал, что в Бюро меня съедят заживо и я скоро уволюсь. Он явно не думал, что это продлится три года.
– Очень многие не хотят заводить семью с копом. Большинство просто разрывают помолвку.
Энди опустила глаза.
– Если подумать, то он, пожалуй, пытался. Всю прошлую неделю мы жутко ссорились. Ведь с самого дня обручения мы говорили о создании семьи. И вдруг он заявляет, что никаких детей не будет, поскольку, согласно моей должностной инструкции, я должна в случае необходимости лезть под пули.
– Похоже, это тебе следовало бы разорвать помолвку.
– Знаю. Меня уговорила мама. Она убедила, что мы справимся, что Рик просто блефует. А он, наверное, не блефовал. Хотелось бы только, чтобы Рик выбрал не такой гнусный способ удержать нас от совершения ужасной ошибки. И еще мне хотелось бы не превращать все это в цирк…
– Прости, Энди.
– Спасибо. Мне просто надо как можно скорее вернуться к нормальной жизни.
– Рад, что ты так смотришь на вещи. Потому что у меня есть задание.
– Айзек, как мило. Ты организовал ограбление банка, чтобы отвлечь меня от личных проблем?
– Не совсем. – Он улыбнулся, потом снова стал серьезным. – Завтра утром из Квонтико приезжает Виктория Сантос.
Энди не была лично знакома с Сантос, но, конечно, слышала о ней. В академии Сантос читала их курсу криминальную психологию. И вообще она была легендой среди криминальных психологов в элитном отделе поддержки расследований ФБР.
– Для чего? – спросила Энди.
Айзек оглянулся на толкавшихся вокруг посетителей кафе:
– Давай поговорим об этом на улице, ладно?
Они расплатились, перелили кофе в бумажные стаканчики и вышли. Был час пик, по мокрой мостовой шуршали шины. Сырой холод пробирался под пальто. Солнце зашло всего несколько минут назад, но температура стремительно падала. Агенты шагали по широкому, обсаженному деревьями тротуару. Энди прихлебывала горячий кофе. Айзек говорил.
– Местная полиция обратилась к ФБР за помощью. У них есть несколько убийств, которые могут быть связаны между собой. Не исключено, что работает серийный убийца.
– И сколько жертв?
– Точно известно насчет двоих. Сегодня нашли третью.
– А почему они считают, что это как-то связано?
– Два первых убийства произошли в разных частях города с разницей в неделю. И все они практически идентичны.
– Ты имеешь в виду схожесть почерка убийцы или некие особенности жертв?
– И то, и другое. С точки науки виктимологии жертвы почти одинаковы. Оба – белые мужчины. Обоим пятьдесят один год. Одинаковый цвет волос и глаз. Оба разведены. Даже марка машины одна и та же. «Форд»-пикап.
– Как они умерли?
– В основном от удушения. Но есть и признаки пыток. Многочисленные колотые раны, травмы. Даже ожоги.
– Значит, мы имеем серийного убийцу, который ненавидит белых мужчин средних лет?
– Не только. Третья жертва – белая женщина тридцати с чем-то. Какие-то дети нашли тело сегодня днем.
– А почему полиция считает, что это убийство связано с теми?
– Во-первых, ее удавили. И, как и у тех жертв, на теле видны следы пыток. Впрочем, копы-то не уверены, что здесь есть связь. Поэтому они позвонили в ФБР. И вряд ли даже гении в Квонтико считают, будто здесь орудует серийный убийца. Полагаю, из-за этого они и послали Сантос из ОПР, а не криминального психолога из ОРПСУ.
Энди кивнула, хотя не слишком хорошо представляла разделение труда между отделом поддержки расследований, который первым занялся составлением психологических портретов преступников, и более молодым отделом по розыску педофилов и серийных убийц.
Они остановились на углу возле машины Энди.
– Что я должна делать? – спросила девушка.
– Будешь местным координатором, работая в паре с Сантос. Поможешь ей получать все, что нужно, пока она здесь.
Энди удивилась.
– Знаешь, мне бы очень хотелось поработать с Викторией Сантос. Да только в нашей конторе есть по крайней мере еще пятнадцать агентов, которые отдали бы все ради этого задания.
– Но ты – единственная со степенью по психологии. Сейчас это практически необходимое условие для любого агента, который надеется зацепиться за ОПР. К чему давать задание человеку, у которого нет шансов попасть в отдел?
– Айзек, я действительно очень ценю это. Однако позволь мне говорить откровенно. Я не хочу этого задания, если твое решение спровоцировано тем, что произошло со мной в субботу.
– Никакой благотворительности. Просто хороший расчет. Ты компетентна. Ты всегда мечтала о таком деле. И ты свободна. Откровенно говоря, теперь, когда ты плюнула на медовый месяц, ты единственный агент в Сиэтле, кто совершенно свободен в ближайшие две недели.
– Полагаю, Рик оказал мне услугу.
– Может быть, он оказал услугу нам обоим.
На долю секунды Энди показалось, что Андервуд говорит не о профессиональных делах, а о чем-то личном. Но не успела она разобраться в мыслях, как Айзек распахнул портфель и подал ей папку.
– Вот копии материалов, которые мы послали Сантос. Отчеты полиции, протоколы вскрытия, фотографии с места преступлений – все, что она хотела получить по двум первым убийствам. Изучи вечером.
Светофор переключился, разрешая переход. Айзек шагнул на мостовую. Энди сунула папку под мышку и осталась на углу у машины.
– И еще, – сказал Андервуд, – будь у меня в кабинете ровно в восемь утра. А также готовься работать как вол.
Начался холодный дождь. Энди раскрыла зонт.
– Подвезти тебя до машины?
– Не-а. До нее только полквартала. – Андервуд повернулся.
– Айзек, – сказала ему вслед Энди, – спасибо.
Дождь становился все сильнее. Айзек весело махнул рукой и побежал через улицу. Энди следила за ним с обочины. Посреди дороги он поскользнулся на мокрой мостовой, но удержал равновесие, почти не сбившись с шага, и победно вскинул кулак.
«Б. Дж. Бонд», – подумала Энди, улыбнулась и села в машину.
5
Надежда Гаса на полицию явно не оправдывалась. Полиция полагала, что тридцатипятилетняя женщина, у которой нелады с мужем, к тому же пропавшая меньше суток назад, просто сбежала из дома, а не стала жертвой преступления. Они позволили ему заполнить заявление о пропавших лицах. В общем, Гас был практически предоставлен самому себе.
Он отменил назначенные на понедельник встречи и все утро и большую часть дня пытался выяснить, как Бет провела выходные. Позвонил в компании, торгующие по кредитным карточкам, чтобы узнать, где она расплачивалась, потом посетил эти магазины и рестораны. К его тайному стыду, самая последняя из имевшихся у него фотографий Бет была почти годичной давности – вот до чего они дошли. Но даже так одна из помощниц менеджера в универмаге «Нордстром» узнала ее. Девушка не видела Бет несколько недель. Больше ее никто не вспомнил.
Около трех ему позвонил один из тех ужасно деликатных клиентов, кто просто не принимает объяснения «семейные проблемы» в качестве ответа. Две минуты превратились в десять, десять – в тридцать пять. В конце концов, чтобы отвязаться от него, Гасу пришлось притвориться, что в сотовом телефоне сдохла батарейка. Он засел у телефона. Бет держала адресную книгу в компьютере. Гас прокручивал список в алфавитном порядке и звонил по каждому номеру, спрашивая, видел ли кто ее. Через некоторое время процесс стал механическим, и он потерял счет времени. Он обзванивал номера на «П», когда в дверь позвонили.