Бенни поерзал и ударился коленом в шуршащий и гремящий мешок.
— А это еще что такое? — поинтересовалась Луна. — Что ты прихватил?
— Вертушки и огненные шары, и целую гору ракет для празднования перигея. Пока ты храпела в приемной я чутка прибарахлился.
— Я не храпела!
— Еще как. — Бенни быстро заговорщически улыбнулся. — Только папаше не говори.
— Как ты можешь думать о фейерверке в такое время?
Бенни вздрогнул.
— Никто не любит смотреть фейерверки так сильно как Уиллоу. Я подумал, что, по крайней мере, могу заставить ее улыбнуться. — Он покрутил помятый край рубашки. — Возможно, это единственное, что мы все теперь можем для нее сделать.
Луна воткнула шест в топь. Оттолкнулась она намного сильнее, чем следовало, и некоторое время ей пришлось молотить широко раскинутыми руками, чтобы встать прямо вновь.
10
Утопия
— Мы не можем уйти без нее! — плакала Кея. Белые облака все быстрее и быстрее бурлили в подвешенном в воздухе портале. Феи проходили в новый мир парами, после чего их фигурки таяли как кусочки мела в грозу.
— Вызови ее. Скорее! — подгоняла мать. Она схватила сумку из ручной пряжи, в которой вместилось все, что они хотели взять с собой. На лице ее не было ни кровинки.
Кея нахлобучила венок себе на макушку и открыла медальон, там кружились те же белые облака.
— Ута, — прошептала она.
— Утопия! — в сердцах крикнула мать.
Никакого ответа. Не появилось в белой дымке виноватого лица. Если Ута застряла где-то, если потерялась, она должна открыть свой медальон. Она знает, что Кея ее призовет.
— Ута, отвечай! — на этот раз Кея повысила голос.
И снова молчание.
— Океания, нам нельзя больше медлить, — сказала мать, пристально разглядывая густые джунгли, словно не теряла надежды, даже после этих роковых слов, что в любой момент, доказав их неправоту, Ута может выпрыгнуть к ним из чащи.
— Мы должны уходить. Сейчас! Мы не удержим дверь открытой для нее, и ждать больше не можем. Портал закроется с третьим звонком, и мы не в силах будем открыть его вновь.
Мать толкнула Кею в поток сородичей, спешивших к открытому переходу. Вихри белого дыма маячили перед ними, обволакивали, омывали, служили последней невесомой преградой между новым и старым мирами.
— Если мы сейчас же не уйдем, то останемся здесь втроем. Утопия носит твой медальон у себя на шее. Значит, ты сумеешь вызвать ее с той стороны.
— Ута! — закричала Кея, открытый медальон упал ей на грудь. Она позволила толпе увести себя, но лишь на чуть-чуть, так, чтобы выбраться, когда к двери явится Ута, запыхавшаяся, в последнюю секунду, как она это обычно делает.
Ута, где же ты?
11
Луна
Когда Луна и Бенни наконец прибыли на болото, и плоскодонка уперлась в сваи лачуги Луны, дети едва стояли на ногах, уставшие от долгой дороги и сгорбленные под тяжестью глубокой печали, что подобна воде, притягивающей облака к земле. Дрожащими руками и ногами они поднялись по лестнице.
На той стороне мостика кто-то выглянул из дверного проема хижины Бенни. По всему болоту разнесся крик, все двери распахнулись, и по узору паутины вспыхнули лампы.
Луна вздрогнула:
— Вот тебе и улизнули незаметно из дома.
Папаша Бенни вылетел на мостик и схватил сына в охапку:
— Никогда, слышишь, никогда больше так не поступай!
Новость разлетелась по всей округе и достигла молельни — самой высокой точки деревни. Дверь приоткрылась со скрежетом, а потом распахнулась настежь. Переходный мостик ходил ходуном — мама бежала к ним навстречу. Приближаясь к толпе, что окружила детей, она замедлила шаг и, опираясь на перила, тяжело дыша, пошла дальше пешком.
— Где вы были? — прошептала мама и, подойдя ближе, разглядела глубокие тени, залегшие под глазами дочери. Она схватила Луну за плечи, тело девочки было натянутое как тетива лука.
— Я ездила в плавучий город за лекарствами для Уиллоу.
Мама отшагнула, руки бессильно повисли.
— Да? — отстраненно произнесла она, на лице, сменяясь одна за другой, отражались мысли, как рябь на поверхности воды во время застоя между приливом и отливом — сразу во всех направлениях. Она протянула раскрытую ладонь. — Так давай же его мне.
Луна прикусила нижнюю губу.
— Знахарка сказала, что не может нам помочь.
Протянутой ранее рукой мама хлопнула себя по бедру.
— А я говорила тебе, что это бесполезно. Неужели сложно было послушаться?