Работай, Вася, работай. Мусоргского не обманешь.
А мужик ничего, сильный, замок снес с одного удара, может практика есть. Мусор вспомнил, как в прошлом году сбили замок на складе магазина. Там тоже – аккуратно замок снесли. Ничего, Вася, мы с тобой об том складе потом поговорим.
– Ты пойди погуляй, а я тут пока машину осмотрю. И рожу умой – смотреть противно.
Так. Машина ничего себе, «форд», не такая чтобы очень крутая. И правильно, чего внимание привлекать? Дверцы закрыты или нет? Если закрыты – придется сообщать по службе. Не закрыты. Вот так эта блатота всегда. На сарай замок цепляют, а дверь и багажник в машине оставляют незапертыми.
Мусор аккуратно носовым платком открыл заднюю дверь салона. Пусто. На передних сидениях – тоже. Глянем в багажник. В багажнике были две сумки. Мусор потянул молнию на одной. Оружие. Как на войну приехали. Мусор не стал особенно рассматривать этот арсенал и открыл вторую сумку. Быстро оглянулся на вход.
Кинутый гремел ведром где-то в глубине двора. Во рту у Мусора мгновенно пересохло, а на лбу выступил пот. Это да. Это да. Это да. Мусор закрыл сумку. Потом вытащил обе сумки из багажника. Сумка с оружием весила килограммов пятнадцать. Вторая была легче, но Мусору показалось, что руку она оттягивает значительно сильнее.
Мусор попытался позвать Кинутого, но голос не послушался. Мусор откашлялся:
– Кинутый!
– Я, – Вася появился в дверях сразу же. Боится.
– Мне нужен мешок, чистый. Вот эти сумки положишь в мешок и отнесешь в киоск к Нинке. Я буду идти следом. Оставишь мешок – иди домой.
– А чего там?
Козел. Не твоего ума дело.
– Наркотики там. Понял? Наркотики. Ты для Мастера наркотики прятал.
Кинутый засопел сильнее:
– Что же теперь будет?
– А будет то, что Король тебя на кусочки порезать прикажет. Он же всем передал – наркотой в городе не торговать. Вон Мастер уже доторговался.
– Так это его Король?
– Нет, папа Римский. Твое счастье, что мне самому не нужно, чтобы на моем участке наркотики нашли. А то бы я тебе сам наручники одел. Если кому ляпнешь только, что я у тебя нашел – жене или соседям – сдам Королю. Вечером я к тебе зайду, часов в одиннадцать. Жену отправь куда-нибудь… Она про машину знает?
– Знает. Мастер при ней со мной разговаривал.
– Ей скажешь, что человек от Мастера за машиной придет, и отправь свою благоверную подальше. Есть куда?
– К теще, в Уютное.
– Вот туда и отправь. Я к тебе приду – скажу куда машину денем. Cам в машину не лезь.
Мусор наблюдал за тем как суетится Кинутый и понимал, что с ним нужно будет что-то делать. Вечером. Все решится вечером. Мусор, говорите. Мусор? Ладно. Ладно. Ладно.
Король. Он давно привык, что его так называют все. Даже жена называла его Королем. И он привык чувствовать себя Королем. У него была ответственность, от которой его могла освободить только смерть. Он сознательно принял на себя эту ответственность и со временем она становилась только тяжелее.
Король не боялся этой ответственности, она стала частью его, главной составляющей его характера. Вначале, еще во времена своей комсомольской карьеры, Король искренне не понимал, как можно не сдержать данное слово.
Пусть обещание вырвалось после большой дозы спиртного, пусть он дал его сгоряча, не взвесив всех возможностей – для Короля это было неважно. Это было слово. Его слово.
Если у меня не будет даже честного слова, что у меня останется, сказал он однажды в кругу приятелей и ни один из них не улыбнулся. Они знали Короля.
Когда-то, уже будучи первым секретарем горкома комсомола, он пообещал помочь другу разобраться с подонками, терроризировавшими его жену. Король не стал вызывать милицию, он просто пришел к другу, и они вместе дрались с тремя мерзавцами, дрались до тех пор, пока все трое не перестали пытаться подняться с земли. Тогда Король отвел друга домой, а на следующий день всем в горкоме рассказывал, что споткнулся на лестнице.
Решив, что так правильно, Король мог поставить на это все. И драться до конца.
Когда рассыпался Союз, как и многие комсомольские работники, Король ушел в бизнес. Оказалось, что комсомольские аппаратчики просто созданы для новых рыночных отношений. Они знали друг друга и доверяли друг другу, они понимали, что выстоять смогут только все вместе.
И они всегда были готовы помочь своим.
Это был клан, построенный на взаимном доверии и на взаимной помощи. Поначалу. Потом стало сложнее. Гораздо сложнее. Они хоронили друзей, они теряли друзей, не выдержавших искушения властью и деньгами.
Когда на них стали наезжать уголовники, некоторые не выдержали и ушли, некоторые пытались драться и погибали, некоторые сами становились уголовниками или принимали защиту от уголовников.
И однажды Короля поставили перед выбором. Он отказался. На него надавили. Он отказался. Тогда на него надавили сильнее, и Король взорвался. Те, кто считал его беззащитным, поняли свою ошибку слишком поздно. Они не учли, что из райкомов и горкомов вышли не только партийные и советские работники.
Комсомольцы уходили в КГБ, милицию, армию. И еще они не учли, что Король – это Король. Слишком много людей знало Короля, и слишком много людей были ему чем-либо обязаны.
После того, как городской авторитет, уверенный в себе и в своем прикрытии, умер, так и не придя в себя от изумления, а люди из его ближайшего окружения стали умирать как во время эпидемии, уголовники и деловые рангом пониже стали задумываться.
Когда неожиданно лишились своих постов и отправились в отсидку почти все руководители города, оказалось, что все готовы прислушиваться к мнению Короля.
После того, как он отразил натиск конкурентов из других городов, все стали выполнять его советы, которые постепенно становились приказами.
Король приучил всех к повиновению, а сам привык к тому, что ему не возражают. Когда он потребовал перекрыть торговлю наркотиками на территории города, раздалось много недовольных голосов.
Король собрал всех и в течении двух часов разъяснял им свои взгляды на эту проблему и свое видение дальнейшей жизни города. Каждый из присутствовавших получил от Короля цифры и гарантии будущих доходов. Согласились почти все. Те, кто не согласился сразу, согласились немного позже. Почти все.
Те, кто не согласился позже, либо сменили место жительства, либо вообще перестали жить. Кто-то время от времени пытался нарушить запрет. Таких Король наказывал.
Мастера наказать Король не успел. Но теперь, и Король это ясно сознавал, все будут уверены в том, что это по приказу Короля был убит Мастер. В этой истории стоило разобраться внимательнее.
Когда Симоненко позвонил ему, Король испытал легкое беспокойство. Девять трупов – это проблемы. Даже если это просто произошла поножовщина среди швали.
Когда Симоненко сообщил о том, что среди убитых обнаружен труп Мастера, Король удивился. Не было никаких признаков возможной катастрофы. В городе уже давно не происходили внутренние разборки, на своей территории Мастер держался уверенно. Даже слишком уверенно.
Ходили слухи, что именно через Мастера проходит тот ручеек наркотиков, продаваемых в городе. Король даже приказал разобраться в этом вопросе, но…
Убийство? Среди белого дня, в разгар сезона? Это было необычно и сулило неожиданности. Но когда Симоненко положил на стол перед Королем паспорт Лазаря, Король ясно осознал всю величину возникшей проблемы.
Вор в законе тайно приезжает в его город. Это уже неприятно. Тут он встречается с одним из бригадиров. Это грозит очень серьезными неприятностями. И оба, Лазарь и Мастер оказываются убитыми. Симоненко прав – первое, что приходит на ум, Король так выразил свое недовольство по поводу переговоров за своей спиной.