- Думаешь, она счастлива? – мне важно мнение Рене – после мамы она самая близкая женщина к Харпер.
Черты лица Рене смягчаются, а ее синие глаза, очень напоминающие мне мою любимую, смотрят прямо на меня:
- Я это знаю наверняка. Мы знакомы с Харпер уже пять лет. Я видела ее, когда она встречалась со многими женщинами. Если точнее – мы не видели ни одну из них, просто она исчезала на выходных, и мы знали, что она явно не в лагере девочек-скаутов, - она смеется, - хотя, может, именно там она как раз и была.
Теперь мы обе смеемся.
- Нет, - уверяю ее, - Харпер предпочитает женщин постарше.
- Ее вкус значительно улучшился с возрастом – это точно. Она счастлива, Келс. Начиная с Дня Благодарения, у меня сложилось впечатление, что она наконец нашла гармонию в своей жизни. В то время как раньше было чувство, что она постоянно металась туда-сюда. Даже не знаю, как это объяснить получше. Ты меня понимаешь?
Слегка улыбаюсь.
- Конечно. Надеюсь, что ты права. Все это настолько пугающе. Я конечно знаю, что Харпер будет очень хорошей мамой. Она так здорово умеет ладить со всеми детьми. Господи, да она практически каждый раз вырывает у тебя из рук Кларка, как только мы приходим сюда. Но что касается меня, тут я не уверена. Мне досталось мало любви в детстве. Надеюсь, я не испорчу все.
Рене берет мою руку и проводит большим пальцем по тыльной стороне.
- Ты будешь прекрасной мамой, Келси. Боже, да Кристиан все время только и говорит о тебе. Тете Келси то да тетя Келси се.
- Ну, ему легко угодить.
- Как и большинству мужчин, - она показывает пальцем на ожерелье на шее. – А как насчет Харпер? – в ее глазах мерцает неприкрытый интерес.
- Харпер … ммм … ну … в общем, да, ей тоже очень легко угодить, - я слегка краснею, зная, что такие разговоры нельзя вести в кругу ее семьи. Я была воспитана в протестантской традиции. У нас нет секса. И мы конечно же не говорим о нем.
- Угу, я так и думала, - Рене откусывает еще один кусочек десерта, который мы заказали. Мы сегодня вели себя очень плохо – накупили кучу дорогих вещей и заказали то, что обычно не едим, чтобы не поправиться. – Членов семьи Кингсли очень легко любить, если смиряешься с их упрямством.
- Очень сильным упрямством, - соглашаюсь я, попивая чай.
- Более чем. Но, слава Богу, они любящие, добрые, заботливые и хорошие добытчики. Они любят своих жен и детей больше жизни, - она направляет на меня вилку, на кончике которой остаток сливок. – Ты знаешь, очень плохо, что мама с папой не родили больше детей. Теперь в мире будет много разочарованных людей после того, как Харпер вышла из списка пяти самых желанных кандидатов в супруги.
- Да, возможно она еще не догадывается, но теперь она точно выбыла из этого списка. Особенно, если сработают наши планы родить ребенка.
Рене чуть не давится от смеха своим десертом.
- Что?
Она слегка кашляет прежде чем сказать:
- Посмотри на всех наших детей - мужчины Кингсли производят на свет хорошее и сильное потомство.
- Рен, мне не нужно напоминать.
Она снова смеется:
- Прости. Радуйся, что Харпер не мужчина, иначе ты забеременела бы сразу же после менопаузы.
Я краснею. Кажется, у нас уже сложилась определенная репутация.
- У меня к тебе есть вопрос. Не возражаешь?
- Конечно же нет.
- Не пойми меня превратно, Келс, но вы с Харпер вместе только три месяца, а ты прошла через такое…, - она намеренно замолкает.
Я киваю:
- Да, я знаю. Именно те события в Лос-Анджелесе привели меня к решению родить ребенка, - переминаюсь в своем кресле и опираюсь локтями о стол. – И вот что я решила. То, что произошло со мной, могло бы случиться, даже если бы Харпер в моей жизни. Это то, что накипало в течение десяти лет. Единственная разница в том, что благодаря Харпер у меня осталось желание жить. Не уверена, что в противном случае мне бы хватило сил … ну …, - я не могу закончить свою мысль, потому что у меня перехватило горло.
- Я знаю, все в порядке, - успокаивает она и снова берет мою руку. – Я понимаю.
Отрывисто киваю и собираюсь с силами.
- Даже если представить, что я бы осталась в живых – я бы все равно приняла такое решение. Но теперь, когда у меня есть Харпер и наша семья, мне намного лучше. Если бы не все вы, я бы попросту тихо уволилась с работы, забеременела и уехала бы куда-нибудь в лесную хижину самостоятельно растить моего ребенка. А теперь мне не придется этого делать.
- Ты теперь не одна, Келс.
Игра в покер закончилась раньше обычного. После идиотского признания Люсьена мы не знали, о чем можно было говорить еще. Обычно наши разговоры крутились вокруг жен, детей и работы.
Я вышла из игры, выровняв счет. Хотя чувствовала себя скверно, и все что мне хотелось – это как можно быстрее вернуться домой к Келс, пока кто-нибудь другой не рассказал ей о произошедшем. Я знаю, это иррациональный страх, и ни один из моих братьев – даже Люсьен – не посмели бы сделать это.
Именно мне достанется участь напомнить ей, каким похотливым животным я являюсь.
Когда я вхожу в нашу спальню, Келс сидит на кровати с книгой в руке. Она смотрит на свои часы и вопросительно на меня:
- Привет, любимая. Ты сегодня рано. Только не говори, что уже проиграла пятьдесят долларов.
Я делаю попытку улыбнуться. Но мне не удается.
Келс закрывает книгу и кладет ее на ночник.
- Иди ко мне. Что случилось? – она протягивает ко мне руку.
Я сажусь в кресло у стены.
По ее лицу явно видно, что ей больно, потому что я не подошла к ней.
- Нам нужно поговорить.
Она тяжело сглатывает.
- Что произошло, Харпер? Они не захотели нам помочь?
Качаю головой.
- Совсем наоборот. Если ты конечно все еще хочешь этого, - до меня неожиданно доходит, что я могу все это потерять за один раз – Келс, ребенка, дом.
О чем я только тогда думала? Я же знала, что все пойдет наперекосяк, именно поэтому не заводила раньше серьезных отношений.
- Все еще хочу? – одетая в одну из моих футболок Келс откидывает одеяло и присаживается на краешек кровати. – Что случилось, любимая?
- Нам надо поговорить, - повторяю снова и не могу придумать, что еще сказать. – Кое-что произошло и я…, - замолкаю в растерянности. Боже, как же мне не хочется произносить все это вслух.
Она прикрывает рукой рот, то ли сдерживая вскрик, то ли стараясь скрыть свои эмоции:
- Что-то … произошло …. во время игры?
- Да … нет … не совсем так, - я прячу лицо в ладонях, сползая по креслу.
Слышу, как Келс встает с кровати и движется ко мне. Ее маленькие руки касаются моих бедер, пока она усаживается на колени передо мной. Затем одной рукой она дотягивается до моих волос, откидывая их назад, и мягко убирает мои руки от лица.
- Все будет хорошо, что бы это ни было. Мы все исправим.
Я смотрю в ее глаза, и мне очень хочется ей верить.
- Прости меня, Келс.
- Хорошо, ты извиняешься. Я верю тебе. А теперь назови причину.
Я смотрю в сторону, как будто внимательно изучая узоры на ковре.
- Сегодня ночью во время игры Люсьен кое-что ляпнул – то, что не следовало бы говорить вслух. И теперь все знают об этом. Никто никогда не должен был этого узнать, - хватаюсь рукой за подлокотник кресла с такой силой, что чуть не ломаю его.
- Неужели Люсьен …, - по тону Келс очевидно, что она хотела спросить.
- О Боже, нет!
Она выдыхает. Ее рука накрывает мою.
- Тогда что? Ты должна сказать мне, солнышко, иначе я начну подозревать самые ужасные вещи.
Прекрати вести себя как ребенок, Харпер. Пора сказать правду.
- Давным-давно Рейчел и я … ну … у нас была связь.
- Понятно, - в голосе Келс сквозит удивление.
- Это было до того, как она стала встречаться с Люсьеном, Келс. На самом деле она оставила меня ради него, хочешь верь, хочешь нет. Никто не должен был узнать. Об этом попросила Рейчел, но Люсьен просто проболтался. Он это сделал, чтобы причинить мне боль. Точнее нам, - рассказываю на одном дыхании, и по моим щекам начинают течь слезы.