Я все еще смотрю на дверь, которую она тихо закрыла за собой пару минут назад. В ее сдержанном, отстраненном голосе чувствовалось намного больше боли, чем я когда-либо слышала раньше. Думаю, пока стоит ей дать немного времени остынуть.
Перевожу взгляд на файл, который дал мне Ленгстон. В начале указаны ссылки на наш электронный архив. Захожу на библиотечный сервер и начинаю просматривать файлы, стараясь обнаружить хоть что-то, что сможет выделить этот случай из сотен ему подобных с изнасилованиями и убийствами, которые происходят каждый год.
Здесь собраны все вырезки из наиболее читаемых газет в Огайо – от «Plain Dealer» до «Akron Beacon Journal». Из всего просмотренного материала газета «Columbus Dispatch» похоже представила наиболее подробную информацию по этому делу.
Вот как выглядит мой новый сюжет в короткой сводке криминальных новостей в местной газете.
«Джеймстаун Виллидж. Вчера ночью было найдено связанное и изувеченное тело молодой женщины в ее двухквартирном доме. Начальник полиции Джейсон Клермонт утверждает, что полицией Джеймстаун Виллидж были предприняты все меры, чтобы обнаружить и задержать убийцу. Мотив преступления неизвестен, но по словам одного из наших информаторов, жертва была также изнасилована. Полиция воздерживается от предоставления дополнительных сведений по этому делу до тех пор, пока не будет уведомлена семья жертвы. Ее тело было передано в офис окружного коронера в Фейерфилде для вскрытия с целью установления причины и времени смерти.»
В следующих вырезках детально рассказывается о задержании местной полицией Фредерика Джонстона, разнорабочего без постоянного места работы, у которого были приводы в полицию из-за мелких хулиганств, не выходящих за рамки обычных проступков.
По мере проведения расследования публиковались новые данные. Преступник проник в ее дом через разбитое окно в подвале. Женщина была изнасилована, вагинально и орально, затем избита по лицу и убита.
Все собранные улики были косвенными. У Джонстона были случаи, когда он напивался, грубо обращался с женщинами и вел себя как местный Казанова. Его заметили флиртующим с жертвой пару недель до убийства, когда он делал ремонт в соседском доме. И скорее всего он знал о разбитом окне. На месте происшествия обнаружили пару пустых бутылок его любимой марки пива, которое по словам окружающих жертва вряд ли бы купила для себя. Кроме того, нашли пояс, очень похожий на тот, который он носил ранее, но это был обычный коричневый кожаный пояс с пряжкой «Харли Девидсон».
Довольно интересно, что несмотря на то, что они жили в одном городке, ни в одном репортаже не было упоминания, что Беверли Верретт и Джонстон знали друг друга до того, как он начал работать у ее соседей. Этот случай не похож на обычный сценарий «познакомился с девушкой, занялся с ней сексом, а затем прибил ее ненароком». Если верить газетным статьям, Беверли Верретт была чуть ли не святой – заботилась о бездомных животных, о своих стареющих родителях и училась на медсестру.
Джонстон также не похож на типичного серийного убийцу, которого вовремя схватила полиция. Он любил выпить, тут вопросов нет, но он также был очень ревностным прихожанином одного из южных ответвлений баптистской церкви, которую посещал вместе со своей беременной второй женой. У него были нормальные отношения с родителями, женой и детьми от первого брака. У него не было случаев насилия в детстве, а также за ним не замечали случаев жестокого обращения с животными. Нет, он никак не был похож на серийного убийцу типа Теда Бунди.
В отчете коронера было представлено описание нанесенных повреждений на теле жертвы, которые были слишком странны как для убийства под воздействием алкоголя. Эту женщину истязали, причем долго и методично. На ее лице были переломаны все кости. Коронер сравнил ее повреждения с теми, которые получают во время автокатастрофы.
Меня насторожила еще одна деталь. Джеймстаун Виллидж очень мал. Согласно статистическим данным штата Огайо в нем живет чуть меньше четырех тысяч жителей. Как утверждают газеты, весь штат полиции состоит из шерифа, сержанта, капрала и четырех патрульных полицейских. И ни в одной из них не упоминается, что этот случай был передан на рассмотрение полиции штата, или же соседского округа Колумбус, или же бюро по расследованию криминальных преступлений штата Огайо. Почему так? Этот случай мне не кажется простым и однозначным.
Откладываю папку в сторону и прокручиваю в уме всю собранную информацию. Пока я отстраненно читала разные газетные вырезки, судебные выписки и полицейские отчеты, этот случай воспринимался как любой другой. Но теперь мне неожиданно приходит в голову мысль, что эта история могла бы быть о Келс.
Если бы он не совершил ошибку, и она не воспользовалась ею.
Если бы она потеряла надежду и желание жить.
Я могла бы сейчас читать отчет о ее вскрытии.
В моем воображении появляется изуродованное лицо Келс, серая кожа после того, как он бы задушил ее, оставив обнаженной и изнасилованной в луже крови в ее собственном доме. В месте, которое должно было обеспечить ей безопасность.
Келс. Мертва.
Меня охватывает рвотный порыв, и я поспешно бросаюсь к мусорному ведру. На языке остается кислый привкус, а на моих висках выступает пот.
Черт. А что, если Ленгстон прав? Что если у меня не хватит духу подготовить этот репортаж? Что, если я не смогу преодолеть себя и сработать как профессионал?
Так, надо успокоиться и собраться.
Ставлю мусорное ведро под стол и вытираю бровь рукавом.
Я профессионал. И я докажу это.
Снова беру папку с файлами. Вот сюжет, причем неплохой. Не знаю, виновен ли Джонстон или нет, но у меня уже возникли вопросы по этому делу. А я даже еще не знакомилась с результатами его судебного заседания. Защита в окружных судах обычно работает из рук вон плохо – у них слишком много дел и мало сотрудников. Это если не учитывать обычную некомпетентность тех, кому поручается вести дело в суде.
Так что у нас есть сюжет, и мы покажем его зрителям.
После того как я принимаю это решение, в мою дверь тихонько стучат.
- Войдите, - зову я, откладывая папку в сторону. Келс просовывает голову в дверь. С каких это пор она начала стучаться, чтобы зайти ко мне? Я внимательно смотрю на нее, отмечая, что она снова плакала.
- Ты готова идти домой? Или же новый сюжет стал для тебя важнее?
Смотрю на нее, пока открываю дверь в квартиру. Она прислонилась к стене в фойе. По пути домой едва проронила пару слов – я получала лишь односложные ответы на свою попытку завязать разговор ни о чем. В конце концов я сдалась и включила радио 1010 Винс. Теперь я знаю о погоде и пробках в городе намного больше, чем мне бы того хотелось. Хорошо хоть мы ехали не по мосту Джорджа Вашингтона, где очень медленное движение.
Открываю дверь и пропускаю ее вперед. Она заходит без единого слова. Не из-за того, что сердита на меня, я так не думаю. Она выглядит как зомби, из которого вынули жизнь. Я не могу этого вынести.
Она вешает пальто на вешалку и говорит:
- Я собираюсь принять душ.
- Прекрасная идея, Крошка Ру. Я закажу нам ужин. Солнышко, как насчет итальянской еды?
- Да, конечно, - она уходит, оставляя меня стоять в дверях.
Впервые я чувствую себя одиноко в нашей квартире.
После того, как ужин заказан, я наливаю себе выпить и иду в комнату на солнечной стороне. На улице слишком холодно, чтобы выходить на балкон. У нас здесь гуляет сильный ветер. Летом он будет в самый раз. Боже, хоть бы мы были вместе этим летом. Пожалуйста, не дай нам расстаться. Не сейчас, когда я узнала, что значит жить с любимым человеком.
Я смотрю на парк, отпивая маленькими глоточками вино и размышляя.
Она сильно мучается. Она почти мне ничего не рассказывала о том, что с ней произошло, когда была с ним. Думаю, это ее способ решения проблем. Отрицание с большой буквы «О». Только сейчас я не знаю, как нам переплыть через эту реку проблем – без весел, лодки, спасательного жилета. И мне бы чертовски хотелось при этом еще и уметь плавать.