- Но Харпер, я же убила, - протестует она.
- Самое главное, что ты вернулась домой ко мне. – Кажется, у меня начинает кругом идти голова. – Солнышко, я позвоню доктору Шервин. Мне кажется, тебе надо поговорить с ней, хорошо? – Я не знаю, стоит ли мне признать вслух, что она убила того ублюдка, и я рада, что она это сделала – или же мне стоит преуменьшить то, что произошло. Не хочу, чтобы Келс продолжала страдать из-за этого.
Она кивает, уткнувшись в меня, но мне надо отстраниться от нее, чтобы взять телефон. Что я и делаю, но она тут же хватается за меня. Пару минут я стараюсь успокоить ее, чтобы выбраться из кровати и подойти к телефону.
Меня удивляет, что доктор поднимает трубку, но судя по ее расценкам, так и должно быть.
- Док, простите, пожалуйста, что разбудила вас. Это Харпер Кингсли. У Келс выдалась очень беспокойная ночь. Мне кажется, что ей надо поговорить с вами.
- Вы можете передать ей трубку, Харпер?
Я смотрю на Келс, которая все еще плачет, свернувшись в клубочек.
- К сожалению, нет. Может, мне привезти ее к вам? Я понимаю, что уже поздно и вообще, но… Боже, я действительно растерялась и не знаю, что делать.
- Я приеду к вам. Не думаю, что вам удастся ее уговорить поехать куда-то, - слышу, как она ворочается на кровати, включая свет и сбрасывает одеяло. – Я буду через двадцать минут. Будьте с ней рядом и постарайтесь успокоить ее.
- Хорошо, - вешаю трубку и возвращаюсь к Крошке Ру. – Милая, доктор уже в пути. – Приближаюсь к ней и глажу ее по рукам. – Келс… Крошка Ру… пожалуйста, не надо плакать, любимая. – Медленно, чтобы не напугать ее, обнимаю ее всем телом.
Келс дрожит, и я слышу, как она снова и снова извиняется. Когда наконец мне удается расслышать ее слова, у меня перехватывает дыхание. Она извиняется перед нашим ребенком.
Мне хочется расплакаться вместе с ней, но вместо этого я делаю глубокий вдох и еще крепче обнимаю ее.
- Все будет хорошо, любимая, обещаю тебе.
Я сижу на полу возле спальни, прислонившись головой к стене с закрытыми глазами, и молюсь про себя. Я должна была бы сидеть в спальной на диване, но мне невыносима мысль находиться так далеко от Келс. Пусть даже дверь и закрыта. Доктор Шервин уже два часа с Келс. Сейчас там тихо, но я слышала, как она плакала, и меня убивает мысль, что я сижу здесь, слушаю и ничего не могу поделать.
Наконец, открывается дверь и выходит доктор Шервин, закрывая ее за собой. Я смотрю на нее, желая, чтобы у меня было рентгеновское зрение. Только усилием воли я не бегу мимо психиатра к своей девушке.
- Я дала ей снотворное, - говорит она.
- А ребенок…
Доктор поднимает руки, останавливая поток моих возражений.
- Оно не повредит ребенку. А Келси нужно отдохнуть. Мы можем где-нибудь поговорить? Там, где вы будете комфортно себя чувствовать?
Я смущенно пожимаю плечами.
- Конечно. Хотите кофе? – Встаю с пола и веду ее через всю квартиру.
Она кивает, закидывая сумку на плечо.
- Было бы неплохо, спасибо.
Сидя на кухне, я смотрю на свой кофе, в котором помешиваю молоко.
- Ей очень нелегко пришлось, - наконец говорит Шервин.
- Я знаю, - и за это многозначительное замечания мы ей платим двести долларов в час.
- Вы ей очень помогли. Поддерживающий партнер – это благословение свыше после того, что она пережила.
Пожимаю плечами, не желая похвалы, но с облегчением от того, что я хоть чем-то ей помогла.
- Я люблю ее. И не знала, что еще можно сделать. И до сих пор не знаю.
- Я получила ее разрешение рассказать вам кое-что, о чем она боится сказать вам напрямую. Вы хотели бы это услышать?
Нет.
- Да, - поднимаю на нее глаза. – Расскажите, пожалуйста.
- Вам будет неприятно это узнать. Если после нашего разговора у вас начнутся проблемы с восприятием этой информации, приходите ко мне на сеанс. Келси не может позволить себе потерять вашу поддержку, - доктор Шервин выжидающе смотрит на меня, как бы прикидывая, смогу я с этим справиться или нет.
- Она никогда ее не потеряет. Особенно сейчас, когда мы ожидаем малыша.
Она мягко улыбается мне.
- С вашей стороны, это был очень разумный ход. Совершенно случайно получилось так, что это было лучшее, что вы могли бы дать Келси. Этот ребенок помогает ей сосредоточиться и постепенно пойти на поправку.
- Как я и сказала, я люблю ее. И никогда не откажусь от нее.
- Да, я вижу. Ну что ж, - она делает глубокий вдох и отпивает кофе. – Тогда начну рассказ о случившемся.
После ухода доктора Шервин я опрометью несусь в ванную, где меня выворачивает. Узнав то, через что прошла Крошка Ру в лапах того больного ублюдка, мой желудок взбунтовался. Странно, что я сдержалась до ухода доктора, это было очень непросто.
Вешаю обратно на стену зубную щетку и иду в нашу спальню. Кам приподнимает голову со своего места у подножия кровати, где он все это время присматривал за Келс. Машу рукой, чтобы он отошел, что он тут же и исполняет, удаляясь к своей собачьей кроватке в углу. Там он сворачивается в клубочек, не спуская глаз с Келси. Хороший пес.
Когда я забираюсь под одеяло, Келс тут же оказывается в моих руках, несмотря на то, что она давно спит. Смотрю на часы – у меня остался час до подъема на работу. Да, тяжелая выдалась ночка. Надеюсь, хоть на работе будет попроще. Целую Келс в макушку и закрываю глаза.
- Я люблю тебя, Крошка Ру, - моя рука прикасается к месту, где живет наш малыш. – И тебя тоже, малыш.
Харпер сегодня утром на редкость в хорошем настроении. Собираясь на работу, вовсю шутит и озорничает, как обычно. Она ничего не говорит о том, что произошло прошлой ночью. И ни слова о том, что сказал ей доктор.
Когда мы уже стоим возле двери, Харпер хватает меня в объятья и чуть не сдавливает, крепко прижимая к себе:
- Я люблю тебя, Келс. Ничто и никто не сможет изменить этого. Мне абсолютно пофиг, что было в прошлом, и все что меня интересует – это наше совместное будущее. Ты поняла?
Улыбаюсь и провожу большим пальцем по ее нижней губе:
- Поняла. А ты мне должна один бакс.
- За «пофиг»? – недоверчиво спрашивает она.
- Теперь два.
- «Пофиг» - не ругательное слово. Это просто такое общепринятое выражение.
- Три, - уточняю я. – Харпер Ли Кингсли, ты общаешься не с полной тупицей.
- Да, я знаю. Тем, кому пофиг, не стал бы общаться с тупицей.
- Три доллара, - повторяю я. – К тому же, я должна была бы оштрафовать тебя еще на два доллара за эту пафосную попытку оправдать свои ругательства.
Она недовольно ворчит, но это не действует на меня. Как будто она может меня чем-то напугать. Она же ежедневно общается с моим животом.
- Ты же понимаешь, что так быстро обанкротишь меня?
Целую ее в подбородок.
- Для нашего же общего блага, милая.
- Наш малыш сможет поступить в Гарвард, на подготовительный курс в медицинский колледж.
- Я не знала, что у нас растет врач. Когда это было решено?
- Ну, у нас в семье и так уже слишком много чертовых адвокатов, - при этих словах она корчит гримасу, - Блин, теперь я должна тебе четыре.
- На самом деле, пять.
До нее доходит, что она только что сказала.
- Келс, мне придется взять обет молчания.
- Хорошо, но если это будет единственным, что ты прекратишь делать своим ртом, - прижимаюсь к ней покрепче.
Она смеется, трясясь всем телом.
- Любимая, теперь твой черед отдавать доллар за этот комментарий. Даже ребенку понятно, что ты имела в виду.
Сидя в офисе, я размышляю о том, как постепенно стала превращаться в жаворонка, под стать своей партнерше. Перед работой мы с Харпер выгуляли Кама в парке. Неудивительно, что утро становится моим любимым временем суток – мы отдыхаем, играем с Камом и наслаждаемся прогулкой. А еще мы много разговариваем. В последнее время в основном о малыше и предстоящей свадьбе.