Дети на пустой, плотно утоптанной площадке возле амбара минуту постояли, разглядывая машину, потом побежали за ней, вопя на смеси английского с испанским. Женщина в футболке и голубых джинсах показалась в дверях своего дома, другая в мужской соломенной шляпе сидела на перевернутом корыте. В тени прачечной тоже были женщины. Но только одна из них полуобернулась и, подняв руки к веревке с выцветшими рубашками и штанами, проводила взглядом "мустанг", бегущих за ним в пыли ребятишек.
Райан слышал детей, чувствовал взгляд женщины.
– Видишь вон тот барак? – спросил он у Нэнси. – Там мы жили втроем.
– Симпатично.
– Не знаю. На самом деле, не так уж и плохо, – признал он. – Все, что говорят о лагерях сезонников, – правда. Люди живут жутко. Но когда сам тут живешь – я хочу сказать, вместе со всеми, – привыкаешь, смеешься над всякой ерундой, и действительно все не так уж плохо. По вечерам мы играли в футбол, один парень захватил с собой гитару, знаешь, все пели.
– Забавно звучит, – отозвалась Нэнси.
Райан опять посмотрел на нее.
– Ладно, забавно не было, только было не так уж плохо.
– Хочешь? – Она наливала в бокал "Колд Дак". Взяла с собой бутылку в мешке с колотым льдом и два бокала.
– Не сейчас, – ответил он.
Свернув от лагеря, дорога сделала небольшой виток и как бы сузилась среди стоявших очень близко по сторонам деревьев. Приблизительно через сотню ярдов подъехали к дому Рея. Он красовался на расчищенном от деревьев участке с полукруглой подъездной дорогой – двухэтажный фермерский дом, сложенный из зеленоватых бревен, теперь превращенный в охотничий домик.
– Ты внутри был? – спросила Нэнси.
– Нет, ближе этого не подходил.
– Там на стенах оленьи головы и индейские одеяла.
– Ну это же охотничий дом, – пояснил Райан. Свернув на подъездную дорогу, он медленно ехал по ней, изучая его. Подъездная дорога была пуста, дом тоже казался пустым. Проехав мимо него, по полукруглой подъездной дорожке Джек съехал назад на большую дорогу.
Нэнси наблюдала за ним.
– Ты не очень стараешься рассмотреть.
– Хочу взглянуть, можно ли сзади подъехать, – откликнулся Райан.
Вскоре на другой стороне дороги он заметил какую-то табличку – издали просто выкрашенная доска. Он не смотрел на нее, табличка ни о чем ему не говорила, пока не оказалась так близко, что можно было прочесть: "Роджерс". Тут Райан вспомнил рассказ мистера Маджестика про местечко в лесу – идеальное для охотничьих домиков, про его замысел выстроить на нем пару больших шале с центральным отоплением. Значит, это оно и есть.
Он свернул влево на грязную дорогу, и Нэнси спросила:
– Куда теперь? – Она наверняка тоже заметила табличку, но никак на нее не отреагировала.
– Вот по этой дороге, – ответил он.
Она была грязная, с глубокими рытвинами, извилистая и местами до того узкая, что кусты и ветви деревьев царапали бока машины. Они двигались медленно, рессоры поскрипывали, капот перед ними подпрыгивал и нырял в выбоинах. Дорога начала подниматься, вилять, точно американские горки; деревья вздымались высоко над головой; было тихо и сумеречно, среди ветвей мелькали пятна солнечного света, проглядывало небо. Оба всю дорогу молчали, пока не поднялись на самый верх и не оказались на открытом месте. Тогда Нэнси сказала:
– Ну вот и приехали.
Боже, как тут было тихо! Тишина, казалось, ощущалась физически. Райана вылез из машины, громко хлопнул дверцей, немного постоял, потом двинулся и услышал звук своих шагов по листве.
Участок был хороших размеров, расчищен, однако люди о нем знали и нередко бывали тут. Он заметил несколько ржавых пивных банок, темную бутылку из-под виски, повсюду валялись клочки бумаги.
Господи боже, как же тихо и далеко отовсюду! В лесу Джек бывал только под Детройтом – в Палмер-парке, на Бель-Иле, но там всегда слышно, как кто-то устраивает пикник или играет в бейсбол. Он никогда не бывал в настоящем северном лесу.
– Теперь что? – спросила Нэнси.
Райан не ответил. Пошел по просеке к узкому, причудливой формы озерку, окруженному по берегам могучими деревьями. Отсюда через просеку был виден охотничий домик, за ним часть огуречных полей, далеко внизу лагерь сезонников, аккуратные, упорядоченные постройки в солнечном свете, очерченные четкими линиями теней. Видны были сгрудившиеся за постройками машины и маленький желтый квадратик – автобус Луиса Камачо.
Господи, он ведь прошел около ста двадцати тысяч миль!
– Лагерь видно, – крикнул Райан.
Нэнси все сидела в машине футах в двадцати от него.
– Правда? – удивилась она.
– Иди сюда, тоже увидишь. Вон автобус, на котором мы приехали.
– Как-нибудь в другой раз, – ответила Нэнси.
– Не знаю, как этот автобус вообще доехал. Мое самое дикое путешествие. Я имею в виду, что не просто ехал в автобусе, а прожил в нем целых четыре дня. – Райан взглянул в ее сторону, подошел. – Вот теперь, пожалуй, выпью.
Она налила в бокал "Колд Дак", протянула ему. Райан поднял бокал, посмотрел на темно-красный напиток и улыбнулся:
– Напоминает мне Билли Руиса. Он всегда пил ржаную водку со льдом. Пробовала когда-нибудь? Жуткая гадость.
– Ударяет?
– Ужасно. Она красноватого цвета. – Райан вновь улыбнулся, глядя на бокал на ножке. – Он всегда поднимал бутылку, проверить, сколько еще осталось. Ест бифштекс за обедом или еще что-нибудь, откусит кусок, глотнет, потом поднимет бутылку, посмотрит, старается, чтобы хватило на всю еду. Вот что это мне напоминает.
– Поехали! – потребовала Нэнси.
Райан отвернулся от машины, глядя в лес, в сторону сезонного лагеря.
– Не знаю, – проговорил он. – Они живут такой жизнью и прочее, но, похоже, всегда справляются. Никогда ни на что не злятся по-настоящему, только шутят. Я имею в виду, они кажутся мне вполне счастливыми. Не хочу сказать, будто это простой народ, который не прочь развлечься, понимаешь...
– Нет, – отрезала Нэнси. – Что ты хочешь сказать? Райан посмотрел на нее.
– Я хочу сказать, они умеют терпеть. Может быть, терпят больше, чем следует, но даже при такой жизни у них все равно есть кое-что, чего нет у многих людей.
– Знаю, – кивнула Нэнси. – Достоинство.
– Забудь об этом.
– А как насчет благородства?
Райан допил свой "Колд Дак", стараясь сохранять спокойствие.
– Ну скажи, мне хочется знать, – протянула она.
– Иди в задницу! – буркнул Райан.
Нэнси улыбнулась, потом засмеялась, запрокинула голову, расхохоталась громче. Джек смотрел на нее. Было в ее смехе что-то странное. Наконец, сообразил, в чем дело. Просто за три дня их знакомства он впервые услышал, как она смеется.
Субъект по имени Эй-Джей Бэнкс из Ассоциации овощеводов позвонил Бобу-младшему и спросил, во сколько обойдется снос и расчистка сезонного лагеря, чтобы в следующем году засадить весь участок. Боб-младший ответил, что не работает в компании по сносу строений, зачем его спрашивать. А Эй-Джей Бэнкс возразил: черт возьми, раз он мог его построить, то может оценить и стоимость сноса, правда? Боб-младший обещал подумать, посмотреть, прикинуть. Поэтому направился к лагерю. А когда подъехал к нему, заметил "мустанг" Нэнси, выезжавший с окольной дороги. Вроде он, а может, и нет.
И все-таки, должно быть, это ее машина. Осмотрев постройки и получив представление, сколько понадобится грузовиков для вывоза хлама, Боб выехал на окольную дорогу.
У охотничьего домика мистера Ритчи "мустанга" не оказалось. Дорога за охотничьим домиком никуда не вела, она шла через пастбище, через лес и, наконец, выходила на берег озера примерно в пятнадцати милях от Джиниве-Бич.
Боб-младший тут не был с весны, с того времени, как решено было выставить на продажу лесной участок, и он водрузил на дороге табличку. Со временем кто-нибудь, например мистер Маджестик, пожелает взглянуть на него, а пока сюда забредали лишь парни в поисках укромного места.