В общем – лучше по первоначальному плану…
Ползком спустился на этаж, залег у выхода во двор. Там, похоже, начиналась зачистка – отрывистые команды на русском, шорох ног по мусору – такой бывает, когда стараешься двигаться как можно осторожнее.
Уходить? Или объявиться? Ну?
Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед!
— Десантура! – заорал со всей дури я. Такого нельзя делать ни при каких обстоятельствах – и именно поэтому я это сделал. Должны же мои были сообщить, что здесь остался один из них, сейчас они меня и обязаны искать. Да и «десантура» – слово специфичное, не каждый гражданский знает.
Команда, топот во дворе – и тишина. Все заняли позиции.
– Выбрасывай оружие и выходи! Руки на затылок, выходишь, становишься на колени! Дернешься – открываем огонь!
– А шнурки у тебя не развяжутся, сапог, мышара летучая, чтобы флотский офицер да перед тобой на колени?! – проорал в ответ я, вспоминая давно забытые обороты речи, полагающиеся к такому случаю. Везде, где в одном городе стояли флотские и армейские части, особенно учебные – везде происходило выяснение отношений. Но просто так – с ходу и в рожу, так совсем не комильфо. Сначала полагалось перекинуться парой слов – таких, как эти.
– А вот я сейчас пару гранат тебе за шиворот закину, тогда и посмотрим, у кого мотня крепче! – проорали в ответ.
Пароль-отзыв получен…
— Я выхожу! Винтовка за спиной, оружие в кобуре! Выхожу медленно. Там еще снайпер может быть в соседнем здании.
Надеюсь, глупость они не сделают…
Выхожу, как и обещал. Несколько стволов смотрят на меня, солдаты укрываются за полуразрушенными стенами, за остовами машин. Весь проулок затянут густым, белым, щиплющим глаза дымом – набросали дымовых шашек, чтобы не подставляться снайперу. В самом начале переулка, за поставленным чуть ли не на попа остовом машины, черно-ржавым от огня и изрешеченным пулями, скрывается БМПП – боевая машина поддержки пехоты. Уродливая башня хмуро уставилась в проулок длинными, ребристыми стволами, линзы прицела смотрят прямо на меня…
– Представьтесь, сударь!
– Старший лейтенант флота Александр Воронцов.
Секунда сменяет секунду, долгое, тянущееся, будто карамель на жаре, время. Наконец кто-то поднимается из-за укрытия – поверили…
– Мои до вас дошли?
– Дошли…
– Что с трехсотым?
– Когда отправляли, был жив…
Сколько душ погубило.
Напротив окно…
Развалины молчали – окутанные белым дымом дымовых шашек и вонью дизельного выхлопа, исхлестанные пулями, они больше не стреляли, не забирали жизни. Время развалин уходило. Безмолвно щерилась на окружающий мир дыра, прогрызенная ливнем снарядов на уровне третьего этажа, бессильно курились серым дымком мертвые провалы окон – там уже все отгорело, отстреляло, отумирало…
Человек в сером, с темными и кирпичного цвета пятнами комбинезоне, закрытый накидкой, представляющей собой самое настоящее произведение искусства – металлизированный слой для того, чтобы невозможно было обнаружить через тепловизор, объемная «бахрома» в виде осколков кирпичей, бетона и арматуры, внимательно наблюдал за происходящим во дворе, пытаясь уловить суть событий через космы белого дыма от шашек. Он располагался на первом этаже здания, которое обстреляли – в нарушение всех норм и канонов, предписывающих снайперу забираться как можно выше, занимать господствующую над местностью высоту. У него был и бинокль с ночным каналом, и винтовка с оптическим прицелом, но сейчас он наблюдал за ситуацией, не прибегая к помощи ни того, ни другого, просто глазами – потому что у русских могла быть лазерная система, сканирующая окрестности и обнаруживающая любой оптический прибор с линзами. Он был хитер и осторожен, он нарушал все каноны снайперской войны, он не доверял никому – и только поэтому он до сих пор оставался в живых. И намеревался оставаться в живых и дальше, он не был фанатиком, мечтающим умереть от пули кяфира и попасть в рай, где его ожидают семьдесят с лишним гурий. Он считал, что далеко не все сделал в этой жизни…
Совсем недалеко у него были припрятаны подлинные русские документы и комплект одежды. Было там даже полицейское удостоверение – рядового полицейского исправника. С этими документами, да в царящем бардаке, он твердо рассчитывал выскочить из кольца. Его охота на сегодняшний день завершилась…