Обстановка продолжала оставаться накаленной и в августе 1942 года. У швейцарских границ совершали передвижения германские части. Я доложил об этом в Центр. Ответная директива была такова: в случае немецкой оккупации вести работу методами подполья. Встревоженный Директор спрашивал, готовы ли мы к этому, где думаем установить радиостанции, кто из нас сможет жить при нацистах по своим документам, выполняя роль связных, и т. п.
Опасность, нависшая над нашей организацией, не оставляла времени на размышления. Надо было срочно готовить людей к переходу на нелегальное положение, искать явочные квартиры, инструктировать связных, установить опознавательные пароли, научить моих непосредственных помощников - Пакбо и Сиси - шифрованию, успеть сделать еще многое другое.
Центр почти ежедневно запрашивал, как идет подготовка к переходу в подполье, и вместе с тем просил не ослаблять работу по сбору и пересылке оперативной информации, так как большое летнее наступление немцев на Востоке уже началось.
Гитлеровцы рвутся на юг
Летом 1942 года на южном крыле советско-германского фронта создалась крайне тяжелая обстановка. Под натиском превосходящих сил противника, главные удары которого были направлены на Сталинград и Кавказ, войска Красной Армии отходили на восток, оказывая врагу упорное сопротивление.
Военная инициатива на какое-то время опять перешла в руки гитлеровских генералов. Как и почему это случилось, общеизвестно, поэтому нет смысла специально останавливаться на разборе причин, вызвавших опасную ситуацию.
Наша швейцарская группа продолжала собирать информацию, связанную с развернувшимся на юге наступлением врага. Центр с особым вниманием относился к нашим сигналам.
Директор дал указание посылать все срочные радиограммы с пометкой "молния", с тем чтобы в Центре их обрабатывали в первую очередь. Как и прежде, вся информация записывалась мной на немецком языке и отправлялась в эфир под тем же псевдонимом Дора. Наши радисты не знали, кто скрывается под этим вымышленным именем. Я был им известен как Альберт. Но с июля 1942 года Директор, в виде исключения, раскрыл мое основное конспиративное имя Джиму. Это было продиктовано тем, что Лена, помогавшая мне в шифровании большого количества телеграмм, заболела, слегла в постель, и я, не справляясь с работой, вынужден был привлечь к этому делу Джима. Передаваемый ему текст он отправлял в эфир в своем шифре. Отныне Джиму стали известны оба мои псевдонима и содержание части информации.
В июле, когда на воронежском и ворошиловградском направлениях советские войска вели тяжелые оборонительные бои с армиями фельдмаршала Бока, мы передали в Центр информацию о некоторых изменениях в оперативных планах верховного командования фашистской Германии. Луиза сообщала о том, что немцы намереваются сперва достичь рубежа Дона и Волги, потом нанесут удар с севера, между Ленинградом и Москвой. Если обе операции пройдут успешно, в дальнейшем будет предпринято наступление южной и северной групп армий с задачей охватить Москву большим кольцом. Однако Луиза считала, опираясь на мнение офицеров швейцарского генштаба, что у ОКБ не хватит резервов - ни людских, ни материальных, - чтобы осуществить такую гигантскую операцию по окружению Москвы. Эти сомнения осведомленного нашего источника имели основания, учитывая возрастающую стойкость Красной Армии и приобретенный ею опыт. Но все-таки вермахт был еще крепок и при благоприятной ситуации мог нанести очень сильные удары стратегического значения. И если планам гитлеровцев. победоносно закончить "восточный поход" в 1942 году не суждено было осуществиться, то это произошло лишь истому, что в боях под Сталинградом Красная Армия надломила мощь вермахта, развеяв по ветру радужные надежды немецкого генералитета. Известно, что битва на Волге явилась поворотным пунктом всей второй мировой войны.
Но летом 1942 года Гитлер еще лелеял мечту взять реванш за поражение под Москвой. Предпринимая новое наступление, он рассчитывал рано или поздно растоптать ненавистную ему столицу большевиков. Сейчас это известно из многих документов и книг по истории войны. Мы же знали о замыслах нацистов еще тогда, получая подтверждения из разных источников.
Австриец Грау раздобыл, в частности, новое доказательство далеко идущих планов противника, на этот раз из финских дипломатических кругов. В июне мне передали по цепочке, через Лонга и Пакбо, информацию о том, что Гитлер недавно побывал в Финляндии, где встречался с Маннергеймом. Визит фюрера был вызван тем, что в связи с прекращением Германией поставок продовольствия финской армии правители Финляндии якобы пригрозили Берлину заключением сепаратного мира с СССР. Это, очевидно, очень обеспокоило Гитлера. По словам нашего финского информатора, присутствовавшего на беседе двух диктаторов, фюрер рассказал Маннергейму о некоторых своих военных планах; он говорил, что главным сейчас является стратегическое наступление немецкой армии в направлении Астрахань, Сталинград с целью отрезать Кавказ от центральных областей России и захватить нефть Баку; Гитлер также высказал мысль, что надеется предпринять новое наступление на Москву.
Как известно, в первой стадии сражения на южном крыле фронта обстановка для советских войск сложилась неблагоприятная. Правда, соединения Юго-Западного и Южного фронтов, хотя и понесли значительные потери, выходили из районов окружения удачно, сохраняя боеспособность. Гитлеровцы опять наталкивались на их упорную оборону. Это сильно изматывало ударные немецкие части.
Данные, которые мы посылали в Центр, показывали, что в основных чертах план немецкого наступления остался прежним и Гитлер упорно добивался его полного осуществления.
Вот какая информация была получена в это время Лонгом от его источника:
4.8.42. Директору.
По сведениям из высших военных кругов, Гитлер поставил задачу взять Майкоп и Грозный в августе. ОКБ надеется, что удастся восстановить разрушенные русскими при отступлении нефтяные источники через 6 месяцев.
Считают, что русская нефть обеспечит все потребности вермахта. Все крупные специалисты по нефти сидят в Берлине и ждут приказа о выезде на Северный Кавказ.
Дора.
Генеральному штабу надо было знать не только замыслы противника или изменения, которые вносятся в его оперативные планы. Не менее важно было иметь ясное представление о составе, дислокации и количестве немецких соединений, наступающих на южном крыле фронта, о стратегических резервах, вооружении и потерях врага. Мы старались в меру наших возможностей сообщать эти данные.
Когда началась битва под Сталинградом, удивительную осведомленность о действиях немцев на фронте стал проявлять Тейлор (Христиан Шнейдер), который был связан с Сиси. Его информация отличалась конкретностью, широтой охвата вопросов. Это было поразительно. Вольно или невольно возникала мысль: не подсовывает ли кто-то через Тейлора явную фальшивку с намерением дезинформировать, запутать нас? В самом деле, не странно ли, что человек, занимавший в Международном бюро труда скромную должность переводчика и не имевший доступа к сведениям военного характера, вдруг стал поставлять весьма ценный материал? Такие данные, которые, узнай об этом противник, вызвали бы переполох среди немецких генштабистов.
Было отчего призадуматься...
Первую информацию Тейлора я послал Директору с ощущением, будто делаю что-то опрометчивое. И пока не пришел ответ из Москвы, сомнения в достоверности отправленных сведений изрядно потерзали меня.
К моему удивлению, Директор, обычно очень осторожный, чрезвычайно заинтересовался полученным материалом и рекомендовал вести работу с Тейлором как можно активнее. Но чтобы еще раз проверить подлинные возможности этого источника, мне было предложено дать Тейлору задание: установить нумерацию немецких частей, ведущих боевые действия в южном секторе фронта, и, кроме того, выяснить число немецких военнопленных, находившихся в то время в Советском Союзе. Конечно, на основании данных германского командования.