7 ноября вечером я прибыл в одно кафе у границы. Там меня опознал Тюре - вожак Сопротивления в Савойе. После этого я беспрепятственно перешел швейцарский погранпост по своему паспорту, а у французского поста меня ожидал начальник полиции города Аннмасс и сам Тюре. Они провели меня без предъявления документов и вскрытия чемодана: в тот день на посту стояли члены движения Сопротивления, они знали своего вожака Тюре в лицо.
На другой день в Аннмассе меня снабдили бумагой, в которой было сказано, что Комитет движения Сопротивления Аннмасса разрешает мне поездку в Париж и обратно. Меня посадили в машину, идущую прямо в Париж. Я прибыл туда 9 ноября и вскоре после этого встретился с Радо..."
Да, с Футом мы свиделись только в Париже, спустя год после его ареста. От него я узнал, что он уже установил связь с представителем Центра во Франции.
Я шел тем же путем, но связался с работником Центра, естественно, раньше Фута - в конце октября.
Итак, мы с женой снова очутились в Париже. Прихотью судьбы вернулись туда, где жили и работали после побега из нацистской Германии и откуда начали новый путь борьбы с черными силами фашизма.
Для нас, эмигрантов, Париж был всегда близок и дорог демократическими традициями и революционной историей. И еще жизнерадостностью, весельем. Но теперь этот город выглядел не таким беспечным, каким мы его знали. Война, оккупация наложили и на него суровую печать, хотя парижанам удалось сберечь его от разрушений.
Жена очень тяжело переживала разлуку с сыновьями и матерью. От них не было никаких известий: почтовая связь между Швейцарией и Францией еще не действовала. Перевезти семью в Париж представлялось почти невозможным: власти отказывали в визах гражданским лицам иностранного происхождения. На это нужно было особое разрешение. И Лена достала его. Имея при себе специальное военное свидетельство, она отправилась на машине (поезда не ходили) снова в Аннси к нашим друзьям-партизанам. И они помогли. В день рождества их уполномоченные явились к женевским властям и потребовали разрешить выехать из Швейцарии нашим детям с их бабушкой. В течение одного дня, несмотря на праздник (или, может быть, благодаря празднику), все было устроено.
Новый, 1945 год мы уже праздновали в Париже всей; семьей.
Послесловие
Швейцарские власти все-таки устроили судилище над нами по всем юридическим канонам.
После окончательного разгрома гитлеровской Германии это "дело" следовало бы вообще прекратить, изъять из судебных инстанций, а причастных к нему людей если уж не наградить, то хотя бы оправдать перед лицом общественности, учтя, что они боролись против фашизма и объективно - за безопасность самой Швейцарии. Так подсказывали разум и совесть. Но нашлись реакционные влиятельные силы, которые были заинтересованы в том, чтобы публично обвинить нас в незаконной деятельности.
Судилище было устроено в два приема.
Один процесс состоялся в октябре 1945 года, другой - два года спустя. Последний явно был данью начавшейся "холодной" войне.
Обвинения в разведывательной деятельности против нацистской Германии были предъявлены мне, Лене, Сиси, Паулю Бётхеру, Рудольфу Рёсслеру (Люци), Христиану Шнейдеру (Тейлору), Александру Футу (Джиму), Маргарите Болли (Розе), Эдмонду и Ольге Хамель (Эдуарду и Мауд). Военный трибунал вынес различные приговоры: от месяца до трех лет тюремного заключения. Все мы обязаны были уплатить денежные штрафы. Оправдали только Рудольфа Рёсслера. Мне, как руководителю группы, отмерили три года тюрьмы и на пятнадцать лет запретили въезд в Швейцарию и проживание в ней.
Но вышло так, что после процессов никто уже не попал в места заключения. Супруги Хамель и Маргарита Болли, как швейцарские граждане, были приговорены условно. Шнейдер с лихвой отсидел свой месячный срок. А те, кого власти могли бы отправить в тюрьму, - Фут, Сиси, Бетхер и я с женой находились за пределами конфедерации. (Бетхер и Сиси бежали тайком во Францию в июне 1945 года.) Нас судили заочно.
Мы не причиняли ущерба интересам Швейцарии - это абсолютная истина, с которой в конце концов не мог не считаться военный трибунал. Но процессы выявили еще одно существенное обстоятельство. В своих речах на судебных заседаниях адвокаты прямо указывали на тесную связь швейцарской федеральной полиции и контрразведки с гестапо, в частности инспектора Кнехта и бригадного полковника Массона. Эти факты, приведенные защитой, официально не были опровергнуты.
Многих гитлеровских головорезов постигло возмездие за все их злодеяния. Но, к сожалению, мера наказания начальнику политической разведки и контрразведки рейха Вальтеру Шелленбергу за совершенные преступления оказалась несправедливо мала. Бригаденфюрер СС, организатор многих подлых акций против других государств, избежал уготованной ему по заслугам петли и пережил своего патрона Гиммлера.
В 1945 году, когда дни гитлеровского режима были уже сочтены, Шелленбергу удалось бежать в Швецию. Там ему предоставили убежище. Потом англичане тайно переправили его самолетом в Лондон. Надеясь на помилование, Шелленберг пообещал рассказать все, что интересовало британскую "Интеллидженс сервис". Три года из него выжимали ценные сведения.
За это время Шелленберг лишь однажды покинул Лондон, выступив только как свидетель на судебном процессе в январе 1946 года в Нюрнберге. Он давал показания против главарей нацизма, в том числе против своего коллеги по СД Кальтенбруннера, который был отправлен на виселицу. После процесса англичане опять увезли Шелленберга к себе, якобы для лечения.
Я уже говорил о том, что этому матерому гитлеровцу все же не удалось избежать некоторого наказания, несмотря на протесты английских и американских официальных лиц, пытавшихся взять его под опеку. Шелленберг был осужден, по настоянию советской делегации, Международным трибуналом в Нюрнберге весной 1949 года. Отделался он легко - всего четырехлетним тюремным заключением. Однако и этот срок он не отсидел.
Вот какие факты приводятся в книге Аккоса и Кё:
"В пятьдесят первом году, то есть через два года после осуждения, ввиду обострения болезни, англичане добились его освобождения. Он не знал, куда ему деваться, и пришел к своему бывшему врагу Массону. (Мне кажется, скорее, союзнику. - Ш. Р.) ...Массой согласился скрытно ему помочь, так как швейцарские власти могли бы протестовать против такой помощи. Он передал его на попечение своему хирургу Лангу, который прятал немца около Ромона, на полпути между Лозанной и Фрибургом. Через несколько месяцев в конфедерации об этом стало известно и был отдан приказ немедленно выселить больного".
После высылки из Швейцарии Шелленберг поселился в Италии, в комфортабельной вилле на берегу озера Комо, невдалеке от швейцарской границы. Вплоть до своей смерти жил он на содержании британской секретной службы, которая щедро платила шефу гитлеровской разведки за то, что он поведал им многие тайны рейха. Так бывшие враги стали друзьями.
Руководителю швейцарских секретных служб полковнику Массону в конце концов пришлось расплатиться за ту преступную игру, в которую вовлек его Шелленберг. Швейцарские власти провели специальное расследование. Но Массона не судили - его уволили в отставку. В 1967 году он скончался.
Бесславно окончило свое существование детище Гиммлера - так называемая зондеркоманда "Красная капелла", созданная по приказу фюрера для борьбы с советской разведкой в Европе. Деятельность "Коммандо" полностью прекратилась в августе 1944 года, когда весь ее личный состав бежал из охваченного восстанием Парижа. Страшась возмездия, ее руководители, сменив форму СС на штатский костюм, скрылись. Большинство же рядовых агентов спецгруппы было поймано и после суда заключено в одну из парижских тюрем.
Начальнику "Коммандо" - криминальному советнику фон Паннвицу долгое время удавалось до странности легко уходить от преследования. По некоторым сведениям, контрразведка союзников в разные годы дважды обнаруживала его, но почему-то не арестовала. Потом след гестаповца и вовсе потерялся. И лишь сравнительно недавно о нем стало известно. На этот раз не от контрразведки, а от журналиста Жиля Перро, автора книги "Красная капелла". Преступник Паннвиц и поныне ведет спокойную жизнь в Штутгарте (ФРГ), получая от боннского правительства приличную пенсию. Жиль Перро беседовал с Паннвицем в течение трех дней, в частности и о нашей швейцарской группе.