Фухай стал учиться ремеслу потому, что умел смотреть вперед. В маньчжурских войсках существовал порядок, который лишал знаменного человека почти всяких свобод. К примеру, он не мог выйти из-под своего "знамени" или даже покинуть, когда ему хочется, столицу. Если кто-то из маньчжурских военных захотел обучиться ремеслу, все стали бы смотреть на него не только косо, но даже с презрением. Основная жизненная обязанность знаменного мужа заключалась в том, чтобы нести военную службу, то есть ездить верхом, стрелять из лука, защищать своей грудью великую Цинскую империю. Число знаменных было ограниченным, между тем как семьи военных непрерывно росли. Вполне понятно, что вакантную должность на службе могли получить не все, а лишь старший и второй сын в семье. Два сына ели "казенный харч", в то время как младшие братья предавались вынужденному безделью. Если же в семье росли несколько парней, оказавшихся не у дел, жизнь в ней становилась год от года все тяжелее. Такие правила, распространившиеся по всей стране с севера на юг, постепенно привели к тому, что знаменные люди лишились не только свобод, но и потеряли уверенность в своих силах, не говоря уже о том, что многие ходили всю жизнь безработными. Они ждали вакансий, но никаких надежд на них не питали, так как повсюду на должностях и вне их пригрелось множество людей, с большой охотой поедавших дармовой хлеб. Скажем, наша тетя, одна из многочисленных вдов, разве она не получала казенное пособие неизвестно за что?
А вот у моего третьего дяди, который имел пять сыновей, ни один из парней так и не попал на службу, хотя все они обладали внешностью самой что ни на есть воинственной - прямо тигры! Как говорится: "Государь далеко, высокие горы близко!" Все пять молодцов жили на окраине города, возле гор, занимаясь в свое удовольствие каждый своим делом: один землепашеством, другой - ремеслом... Словом, Фухай стал обучаться ремеслу не случайно. Его старший брат, с большим трудом получивший должность, сейчас получал каждый месяц четыре ляна серебра, а вот удастся ли попасть на службу Фухаю - это еще большой вопрос! Оставаться же всю жизнь не у дел, обладая недюжинным умом и способностями, юноша не хотел. Ведь тогда и жену взять в дом невозможно. Разве это жизнь? А ведь Фухай действительно был на редкость толковый парень, и особенно преуспел он в военном мастерстве: в верховой езде и стрельбе из лука. Вот только кому нужно его искусство? Со всеми своими уменьями он в лучшем случае мог рассчитывать на службу у какого-нибудь колченогого богача или горбуна - стать его личным стрелком. Посылай себе стрелу в красное яблочко и зарабатывай на пропитание! Вот и все! Обладая талантами, Фухай устроиться на службу не мог, а в то же самое время убогий горбун или колченогий барин, швыряя серебро на развлечение, брал его к себе в услужение и платил жалованье лучника. Так, вместе с парой сапог из синего атласа и несколькими лянами серебра Фухай приобрел и еще кое-что. Например, он хорошо понял, почему армия англичан и французов смогла беспрепятственно войти в Пекин и сжечь дотла дворец Юаньминъюань [Название императорского дворца на окраине Пекина, сожженного иностранными войсками в 60-х годах XIX в.]. Случайность? Вряд ли! Разве кто-то в силах был их остановить? Может быть, эти маньчжурские вдовицы или вон те горбуны и хромоножки, получавшие даровой харч? Или вон такие, как свекор сестры - военный с чином цзолина - и его сын - знаменный кавалерист? Теперь понятно, почему Фухай решил обучаться ремеслу. История Китая подошла к той самой черте, когда многие люди вроде моего двоюродного брата Фухая в жизненной игре стали видеть на ход или два вперед.
Случилось так, что старший брат Фухая заболел, и юноша заменил его на службе. Молодой человек стоял на посту, а в свободное от дежурства время занимался ремеслом и, к слову сказать, успевал делать и то и другое. К нему нередко приходили с какой-нибудь просьбой. Одному надо было покрыть лаком гроб, другому - украсить комнату для молодой жены. Фухай работал старательно, умел экономить материал, поэтому родственники и друзья обращались к нему за помощью часто и охотно.
Во время работы юноша забывал, что он сын цаньлина и сам знаменный солдат. Искренний и человечный в обращении с товарищами по ремеслу, даже с юными подмастерьями, Фухай в своей рабочей одежде становился как бы совсем другим человеком - не знаменным военным, а простым мастеровым китайцем. Такого маньчжура в годы Шуньчжи или Канси [Годы правления первых маньчжурских монархов (1644-1661 и 1662-1722)] представить себе было просто невозможно.
Фухай относился с большим уважением к учению Белого Лотоса [Известное тайное общество, члены которого в старом Китае преследовались властями за бунтарские настроения]. Нет-нет! Он вовсе не замышлял бунт и не хотел низвергать императорский трон! Такие мысли ему даже не приходили в голову. К Вратам Истины [Одно из учений (и ответвление секты Белого Лотоса), последователи которого проповедовали идею самовоспитания, укрепления духа ] он подошел потому, что дал обет не курить и не пить вина. В гостях у своих друзей, когда все вокруг дымили трубками и выпивали, он позволял себе лишь понюшку табаку, цветом напоминавшего чайную крошку, который он доставал из табакерки. Поднесет к носу раз-другой, и хватит. Зная, что он дал обет, приятели не принуждали его отказываться от своих правил и привычек. Однако сам Фухай никогда не говорил, что он "служит Истине", но непременно, однако, настаивал, что он следует учению Белого Лотоса. Конечно, Врата Истины имели прямое отношение к учению Белого Лотоса, но в представлении простых людей эти секты различались. Например, Белого Лотоса все как-то немного побаивались, а к Вратам Истины относились вполне терпимо. Моя мать иногда говорила Фухаю:
- Фухай! Тот, кто следует твоему учению, кажется, не курит и не пьет - это очень хорошо! Скажи, к чему же тогда ты болтаешь о Белом Лотосе? Зачем пугаешь людей?
- Ах, тетушка! Мой Лотос никакого мятежа не поднимет! - И юноша заливался громким смехом.
- Ну тогда ничего! - успокаивалась мать, кивая головой.
Мой зять имел на этот счет иное мнение, хотя, как мы уже сказали, он высоко ценил достоинства Фухая. Он считал, что ремесло, которым занимался Фухай, а того хуже учение, которому он поклонялся, - дела непутевые.