ПОД РИЗОЙ ЕПИСКОПА
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
Спору нет: каждая профессия по-своему интересна и любая работа на пользу общества — почетна, достойна уважения. И тем не менее служба в органах Министерства внутренних дел, продолжающих и развивающих революционные и гуманистические традиции рожденной Октябрем ЧК Ф. Э. Дзержинского, овеяна и в наши дни мирного времени особенным ореолом почитания и уважительности. И дело тут не только в романтике подвига, в ежечасной и повседневной готовности к подвигу. За будничной работой чекистов — судьбы людские, спокойствие общества. Здесь никто не имеет права на ошибку, так как цена ей одна: жизнь и благополучие человека, семьи, общества.
Виктор Федорович Татаринов более двух десятилетий служил в органах МВД, выйдя в отставку, он продолжает бессрочную службу как автор книг о нелегком и почетном труде чекистов. Первая из них — «Отряд отважных», написанная в соавторстве с журналистом А. Чучаковым, вышла в издательстве «Удмуртия» в 1966 году. Затем последовали «Преступление раскрыто» (1967), «Последняя явка» (1973), «Расплата» (1975), «Такие будни» (1977). По, жанру эти произведения могут быть определены как повести. Их своеобразие в том, что острые сюжеты не придуманы писателем, как и персонажи, включенные в действие. Правда, строго документальными эти повести назвать нельзя, они лишь тяготеют к документальности, как и эта повесть «Под ризой епископа». Автор идет не от художественного вымысла, а от факта, от событий, которые в самом деле имели место в жизни, от героев, лично знакомых ему самому. Естественно, при построении художественного произведения, при обрисовке характеров героев и деталей обстановки писатель не может обходиться без домысла: ведь конечная цель искусства — показать, как могло что-то происходить, а не как было на самом деле в жизни. Иными словами, задача художника — типизировать явления действительности, а не просто копировать их.
Среди героев произведений В. Татаринова, представленных разными поколениями чекистов, начиная с первого, послереволюционного, и кончая нашими современниками, есть немало таких, прототипы которых могут узнать себя или могут быть узнанными теми, кому довелось знать их в жизни, служить с ними вместе. События, положенные автором в основу сюжета, тоже или имеют живых свидетелей, или зафиксированы документально. Фантазия автора направлена к тому, чтобы эта правда жизни стала еще и правдой искусства, а потому он прибегает к художественному домыслу.
Детектив, как известно, издавна считается — и не без оснований — излюбленным жанром у широкой читательской массы. В нем привлекает и острое развитие сюжета, и тайна, лежащая в его основе, и драматизм человеческих судеб. Все это на практике ведет порою к тому, что авторы начинают пренебрегать законами художественного творчества, мало заботятся о мотивированности поступков героев или поворота событий, прибегают к изображению ситуаций, которые стали уже банальными, общими для детективных жанров. Не потому ли немалая часть критиков и читателей стала скептически относиться к жанрам детектива? Отрадно отметить, что В. Татаринов в этом отношении остается верен себе и во всех произведениях продолжает идти от жизни; его увлекает не сенсационность события, а судьбы вовлеченных в это событие людей. Не только в военное, но и в мирное время советское общество подвергается нападкам со стороны враждебных ему элементов, выступающих под разными личинами и пытающихся ввести в заблуждение как частных советских граждан, так и блюстителей законов. Но как бы ловко ни маскировались они, их разоблачение неотвратимо, ибо советские чекисты стоят на страже интересов народа как полномочные его представители, народ всегда и во всем оказывает им, чекистам, помощь и поддержку. Именно эта мысль и стала основным пафосом произведений В. Татаринова..
Повесть «Под ризой епископа», основанная на документальных фактах, как и все предшествующие ей произведения бывшего чекиста, строга по отбору материала, ее герои — обыкновенные на первый взгляд люди, не провидцы и не Шерлоки Холмсы. Один из главных героев, Димитрий Ковалев, например, не имеет по-настоящему ни жизненного, ни профессионального опыта. В нем, пожалуй, нет ничего от сложившегося в литературе стереотипа героев подобного жанра: он допускает неосмотрительные промашки, горячность и в то же время медлительность в раскрытии дела, которое ему поручено. Не без легкой самоиронии он понимает, что его сила — в том опыте, который стоит за спиной старого чекиста Быстрова, в той поддержке, которую оказывают ему честные советские труженики и комсомольцы в первую очередь.