– Я ухожу от Стефана. У меня есть другой, и я ухожу от Стефана.
Оно у меня само вылетело. Как будто я решила любой ценой отвлечь внимание на себя. Я посмотрела на братьев, они ошалели не меньше меня. И я заговорила. Сказала, что встречаюсь с одним мужчиной, анестезиологом из нашей больницы, совершенно из-за него свихнулась, с ума схожу. Он тоже женат. У него тоже дети. Да, знаю, о чем вы думаете: мечтать не вредно, мужики из семьи не уходят, предпочитают маяться дома и трахать любовницу, и рыбку съесть, и на елку влезть, и так далее и тому подобное. Но мне плевать. Думаю, он в конце концов от нее уйдет, а не уйдет – наплевать. Стефана я все равно брошу.
– А дети? – сказал Антуан.
– А что дети? Не они первые, у кого родители расходятся. Чаще всего так лучше, чем смотреть целый день, как они срутся.
Поль смотрел на меня с легкой улыбкой, он всегда так улыбался, если события подтверждали его правоту. Обожал быть правым. Желательно одному против всех.
– Что? – огрызнулась я, хотя уже знала, что он скажет.
Конечно, ему никогда не нравился Стефан. Может, потому что отец, наоборот, всегда его привечал. Всегда относился к зятю “как к собственному сыну”. Даже лучше, чем к собственному сыну, поправил бы меня Поль. Да я и сама порой так думала. Как бы там ни было, Поль никак не мог понять, что я в нем нашла. Считал его заурядным. И слегка туповатым. “Не люблю плохо говорить о людях, но он и правда душка”[16], – я однажды слышала, как он иронизирует, считая, что я в другой комнате. Смотрел на того свысока: работает в отделе маркетинга в “Лафарже”[17], обожает “Властелина колец”, комиксы, гольф и барбекю.
– Помню, – начал он, – когда ты мне сказала, что выходишь за него, я тебя спросил, что тебе в нем нравится. Вопрос по существу, угу. Мне было страшно интересно. А помнишь, что ты мне ответила?
– Нет. Ну, может быть. Даже не знаю.
– Ты сказала, что он надежный.
Он еще спрашивает, помню ли я… Он его вывел в одном фильме. Я разозлилась до чертиков. Стефан на меня три недели дулся.
– “Надежный”, – повторил он. – Заговорила прямо как мама. Могла бы еще сказать “практичный”. Я выхожу за Стефана, потому что он “практичный”. Неказистый, зато практичный.
– Погоди, Стефан не неказистый!
– Ой, да ладно.
– Ё-моё! Поль! – воскликнул Антуан, невольно хихикая. – Мы же не про внешность… Но вообще-то он и вправду так себе. Надо бы ему бороду отрастить, что ли, как у тебя. Борода всем идет.
– Сказал свежевыбритый человек, – заметил Поль.
– Так это потому, что я и так красивый. Мне не нужно бородой скрывать недостатки на лице, как тебе.
– Чего? Это еще что такое? Что не так с моим лицом?
– Ну, не знаю. Странное какое-то. Слишком много кожи.
– Слишком много кожи?
– Ага, чересчур. Но с бородой все норм. Не так заметно. Она маскирует. Вообще-то в этом весь ты. Маскировка.
Ну вот, подумала я. Вернулись в исходную точку. Снова на ринге. Моя попытка их отвлечь ничего не дала. Пожертвовала собой, и хоть бы хны.
– Приму к сведению, – проворчал Поль сквозь зубы. – Обычно ты меня попрекаешь тем, что я все вываливаю.
– Ты про других все вываливаешь, – рявкнул Антуан. – А вот своего не отдашь. Ни-ни. Если и есть тема, которую ты обходишь, так это ты сам. Может, потому что не способен самому себе в глаза посмотреть.
– А может, способен, да мне неинтересно. Или я слишком себя ненавижу.
– Так, – вмешалась я. – Это все очень мило, но все опять свелось к тебе. Я вам сообщаю, что ухожу от Стефана, обрекаю детей на развод, и что? Хватило на три секунды? И опять разговор про тебя. Про твою бороду, про твои фильмы. А теперь еще и про то, как ты себя ненавидишь.
Повисла пауза. Словно я дала звонок к концу переменки. А потом Антуан заявил:
– Я вроде тоже ухожу от своей телки. Ухожу от Сары…
Да черт подери, что за разговор такой? Все лезет по швам. Все рушится. Можно подумать, вся постройка до сих пор держалась на папе. Старая добрая патриархальная семья, как во время оно.
– Сара – это кто? – съязвил Поль.
– Ах-ах, как смешно.
– Постой, – сказала я. – Ты что, собрался сыграть в мужика, который бросает подружку, если та забеременеет? Или это не она ждет от тебя ребенка?
– Она, она, конечно. И да, ровно это я и планирую. Но успокойся, я не дитяти перепугался. И не беременности.
– Тогда чего?
– Просто я хочу пережить все это не с ней.
Эта его фраза пронзила мне сердце. Как у меня с языка снял. И я подумала: что за проклятие поразило вдруг Эриксенов-детей? Почему мы все из кожи вон лезем, чтобы свернуть с прямого пути?
16
Часто цитируемая французами реплика из комедии Жана-Мари Пуаре