— Ты все бежишь и бежишь, но как бы быстро ты ни бежала, он всегда рядом, — сказала она мне однажды, и я поспешила уйти из лавки, хотя знаю, что она желает мне только добра.
Иногда мне кажется, что они с мужем, как и я, собирают запахи на память и хранят их в сундуке под крышкой. Но когда я об этом спрашиваю, они говорят только: «Запахи нельзя хранить, они просто есть». Конечно, они правы. На самом деле, ничто не вечно. Тем более запахи.
Едва я вошла в дом, как зазвонил телефон. Это была Петра. Я знаю ее всю жизнь, но на этот раз не сразу узнала. Она была болтлива, как всегда, но сегодня ее речь прерывалась рыданиями и криками, так что я поначалу вообще ничего не могла разобрать.
— Ты должна мне помочь! Ты должна приехать, должна! — рыдала она в трубку.
— Кто это? — спросила я, и только услышав ответ, поняла, что говорю с Петрой.
— Пожалуйста! — в панике крикнула она.
— Но Петра, милая, что случилось? Что с тобой?
— Ханс! Я его вышвырнула! — всхлипнула она.
А я-то думала, что меня уже ничем нельзя удивить.
— Вышвырнула его? Как это?
— Приходи скорее! И никому ничего не говори, — продолжала причитать Петра.
Я спросила, может, взять с собой Свена в качестве эксперта по мужской психологии, но Петра завопила: «Нет!». В конце концов я решила сделать, как она хочет.
Я надела дождевик и прошла в сад, чтобы срезать для нее несколько чайных роз. Кусты гнулись под натиском ветра, но розы выглядели свежими и счастливыми. Их самочувствие напрямую зависит от заботы, которой их окружают. Я их люблю, удобряю им почву, обрезаю и поливаю, а они дарят взамен свою красоту. Розы — благодарные создания, они ценят хорошее отношение. А еще умеют хранить секреты. Неудивительно, что отношения с ними — самые стабильные и гармоничные в моей жизни. Да, у них есть шипы, но они не прячут их под листьями. Подобные вещи меня никогда не пугали. Скрытое зло куда опаснее — перед ним ты беззащитен.
Свен был занят решением кроссворда, поэтому, когда я заглянула к нему попрощаться, спросил только коротко:
— Ты куда?
Я сказала, что пойду навестить подругу: похоже, той нездоровится. Свен спросил, не поужинать ли нам потом у грека, ему хочется баранины, и я ответила: «Может быть». Мысли мои уже были заняты Петрой и тем, что она выгнала Ханса из дома.
Несмотря на дождевик, пока добралась до Петры, я промокла насквозь. Их с Хансом дом стоит в стороне от деревни. Это самое уродливое здание из всех, что я когда-либо видела. Он заставлен настолько безвкусными и абсолютно не сочетающимися друг с другом предметами мебели и аксессуарами, что, кажется, только художник-абстракционист мог добиться такого эффекта. Мебель из необработанной сосны вперемежку со старинной полированной, льняные шторы, бархатные подушки, клетчатые пледы, розовые ковры, хрустальные бокалы рядом с глиняными плошками — и все это распихано по дому кое-как.
Не успела я постучать, как Петра распахнула дверь. Наверное, стояла у окна в ожидании. Буквально втащив меня в дом, она захлопнула дверь. Выглядела моя подруга ужасно. Глаза покраснели, седые волосы растрепаны, одета в старый линялый домашний халат какого-то грязно-желтого оттенка, без бюстгальтера, так что грудь свисает до самого живота, на губах — герпес.
— Пойдем на кухню, — подтолкнула меня она, и едва я сняла сапоги, выхватила плащ у меня из рук и швырнула на пол. Потом потянула меня за руку в кухню и усадила на стул.
— Ты должна мне помочь, — сказала она и отошла в сторону, чтобы я могла увидеть, что она имеет в виду.
На полу у нее уже много лет лежит ковер, который когда-то связала «тетка бабушки». С годами он утратил первоначальный цвет и приобрел грязновато-серый оттенок. Сейчас он был залит кровью. Я начала понимать, что истерика Петры не была беспричинной. Воспоминания нахлынули с такой силой, что меня затошнило. Петра суетилась вокруг меня, как бабочка вокруг свечи.
— Что мне делать? Что делать? Я не знаю, что мне делать, не знаю, что случилось, что делать, что нам делать, Ева, ты должна мне помочь, ты должна, мне надо выстирать ковер, я, Ева, ты…
Я почувствовала, что теряю остатки самообладания, вскочила со стула, схватила ее за плечи и затрясла.
— Замолчи! — крикнула я. — Успокойся и расскажи, что случилось, иначе я уйду! Попытайся хоть раз в жизни изложить все четко и ясно. С самого начала. Что это?
Петра затихла и уставилась на меня. Она молчала несколько секунд, из чего можно было сделать вывод, что она в шоке.