— А, ты нашел пленников, — произнес между тем Артайр, глядя в черные от ярости глаза Парлана.
— Я нашел только полумертвых людей, — ответствовал глава клана. — Мне кажется, они стоили бы дороже, если бы с ними получше обращались.
— Как всегда, мне ничего не говорят, — начал было оправдываться Артайр, но тут же получил сильный пинок, который отбросил его к стене.
— Ты был слишком пьян все это время, чтобы слушать кого бы то ни было. Все-таки ты идиот! Потратил столько сил, чтобы уморить наследника Лахлана Менгуса! Ты отдаешь себе отчет, чем это грозит всем нам?
— Менгусам нас в жизни не побить! — крикнул Артайр, но получил за подобный ответ еще одну здоровенную оплеуху от разгневанного брата.
— Глупец! У них связи с Маквернами и Бротами — да и с Фергюсонами, кстати сказать, — прорычал Парлан, пришпилив рукой Артайра к стене. — И не забывай, что у них связи при дворе, а это может навлечь скорый суд короля на наши головы!
Парлан ослабил хватку, и Артайр, никак этого не ожидавший, рухнул на пол.
— И тогда все твои подвиги назовут коротко и ясно — «убийство», что вполне соответствует действительности. А отвечать за все будет клан, потому что король объявит нас вне закона. Не говоря уже о том, что у Менгусов найдется достаточно доброхотов, которые будут нам мстить!
— И чего ты злишься? — пробормотал Артайр. — Парни-то живехоньки! За них еще и выкуп заплатят!
— Проваливай, — проревел Парлан, — если не хочешь, чтобы я посадил тебя в ту же яму, где они были, и продержал с недельку!
Артайр подчинился команде брата без возражений. Когда Парлан в гневе, лучше всего отступить. Кроме того, заметив, что Лейт Менгус не в силах шевельнуться, Артайр наконец понял, что совершил ошибку.
Парлан переключил внимание на стройного мальчика, назвавшегося Шейном:
— Пора теперь и тебя помыть, вот что.
— Не нуждаюсь я в твоей помощи. Сам помоюсь, — бросила Эмил. — И сделаю это вместе с Лейтом, когда он выздоровеет и войдет в силу.
— В жизни он не войдет в силу, если ты рядом с ним будешь вонять, вот что я скажу, — пробурчал Парлан и приказал своим людям принести воды для омовения.
Эмил уже собралась было сказать Парлану, куда ему следует слить всю эту воду, когда Лейт слабо коснулся ее рукава и сказал:
— Помойся, малыш, от тебя и в самом деле несет.
В свою очередь коснувшись руки брата, Эмил ответила:
— Тебе нельзя ни говорить, ни двигаться — ты слишком слаб.
— Слаб-то я слаб, зато сильно вонял — прямо как ты сейчас, — произнес Лейт с улыбкой и вдруг зашелся кашлем, который прервал беседу.
К постели Лейта приблизился Лаган, чтобы напоить больного крепким бульоном, который только что принесли. Между тем Эмил наблюдала, как наполнялся чан, и очень надеялась, что Макгуины после этого уйдут: девушка очень боялась, что они обнаружат ее обман.
— Тут, стало быть, чистое бельишко, чтобы ты надел, — сказал Малколм, укладывая на кровать кое-что из одежды. — Должно подойти. Я даже не поленился и принес шапочку к твоему новому костюму. — Он с отвращением покосился на бесформенный головной убор, украшавший ее голову:
— Ты что же? Ни разу, значит, ее не снимал?
Она промолчала, потому что поняла: мужчина не рассчитывает на ответ. Зато поблагодарила за одежду:
— Спасибо. Как там Элфкинг?
— Нормально, насколько это возможно. Этот белый дьявол никого к себе не подпускает, — проворчал Малколм.
— Неужели этот белый жеребец — твой? — спросил Парлан, не скрывая изумления. По его мнению, иметь такого коня безбородому парнишке не пристало.
— Точно. Я его взял на воспитание, когда он был еще жеребенком, — ответила Эмил, не сумев подавить гордость, прозвучавшую в голосе.
— Но хороших манер ты ему не привил. Придется мне над этим потрудиться.
— У тебя не хватит на это времени. Отец скоро нас выкупит, — сказала Эмил и вдруг почувствовала грусть.
— Вас-то он выкупит, но лошадь останется здесь. Твой жеребец мне приглянулся.
— Сомневаюсь, что ты приглянулся ему. Он — очень разборчивое животное. И не уверен, что тебе удастся оставить его себе, — резко бросила девушка.
У Парлана от удивления глаза на лоб полезли.
— Эй, парень, здесь я решаю, что оставить себе, а что нет.
— А я и не решаю. Я просто знаю — и все. Конь не согласится сменить хозяина!
— Поглядим. А сейчас тебе пора отправляться в ванну.
— Так я и сделаю. Когда ты выйдешь. Мне хочется кое-что помыть без того, чтобы за мной наблюдали, — произнесла Эмил хладнокровно, хотя ее сердце колотилось как бешеное.
Тонкие губы Парлана сложились в ухмылку.
— Твое желание для меня закон. — Он направился к двери, за ним последовали остальные Макгуины. — Пока милорд изволит мыться, я попытаюсь проверить коня.
— Ты, стало быть, собираешься его оседлать? — спросила она, не скрывая улыбки. Результат был известен ей заранее.
— Ага! — Парлан остановился в дверном проеме и посмотрел на нее сузившимися глазами. — Потом расскажу тебе, как все прошло.
— Смотри не забудь.
Когда Парлан закрыл и запер дверь комнаты, в которую поместили пленников, у него на лице появилась гримаса:
— Странный все-таки парень.
— Куда более странный, чем ты можешь себе представить, — сказала себе Эмил, поскольку ей удалось расслышать последнее замечание Парлана даже сквозь дверь.
Теперь, когда за ней никто не наблюдал, она сорвала с себя грязную одежду — не терпелось смыть грязь и вонь поганой черной ямы.
Сколько в ней женственности, подумал Лейт, глядя на сестру. В последний раз он видел Эмил обнаженной лет в четырнадцать, когда они вместе купались в озере.
Теперь он смотрел на нее глазами мужчины, а не брата.
Она была невелика ростом, довольно хрупка и в то же время очень соблазнительна. Высокие, полные груди являли собой воплощение мечтаний любого мужчины. Стройная талия переходила в округлые бедра и ноги, которые оказались куда длиннее, чем позволяла разглядеть мужская одежда. Безупречная кожа девушки имела золотистый оттенок. Движения же Эмил были грациозными и неосознанно чувственными. Лейт удивился, что Макгуины до сих пор не поняли, кто она.
— Знаешь, девочка, если твой секрет раскроют, сразу беги что есть духу, не думай обо мне, — сказал он строго, и страх за сестру только добавил его словам убедительности.
Эмил как раз в этот момент вытиралась и посмотрела на брата с удивлением.
— Хорошо, Лейт, если ты считаешь, что так будет лучше.
— Точно. Лучше. Ты уж мне поверь, — слабо улыбнулся тот. Он знал, что мысли о мужчинах пока не приходили ей в голову, и поэтому говорил строго и безапелляционно.
— Интересно знать, можно ли отсюда увидеть конюшни? — громко спросила она. Подходя к окну, Эмил надела чистую рубашку, оставленную для нее на постели.
— Отойди. Они не должны тебя видеть. Волосы могут выдать тебя. Они полыхают, как огонь маяка.
— Это мое проклятие, — сказала Эмил, пытаясь высушить полотенцем длинные, чуть ли не до щиколоток, пряди. — Не волнуйся, я буду держаться в тени. , — Ладно, забудем о волосах, — произнес Лейт, когда улыбающаяся девушка уселась на постели. — Хоть что-нибудь видно?
— Знаешь, Элфкинг прямо-таки чудеса вытворяет, — ответила девушка.
— Неужели Черный Парлан вывалился из седла? Господи, чего бы я только не дал, чтобы полюбоваться на это, но я так слаб, что и пошевелиться не могу, — пробормотал Лейт, кляня собственную немощь, и закашлялся.
Эмил отложила полотенце, которым вытирала волосы, и дала брату напиться. Она как раз поднесла ему ковшик, когда в комнату вошел молодой мускулистый парень с едой для пленников.
Застыв от неожиданности, Эмил уставилась на парня, который с не меньшим изумлением смотрел на нее. Взгляд вошедшего был прикован к ее полным грудям, лишь отчасти скрытым полотном рубашки. И в следующее мгновение он поступил, как приказывал инстинкт: отставив в сторону поднос, бросился на Эмил.