Вдруг что-то скрежетнуло о борт. «Толчинского» слегка качнуло. Все бросились к иллюминаторам, но в них ничего не было видно. Другоевич переключил на экран салона наружную камеру. Возле изуродованного двигателя плавала… лодка. Маленькая ремонтная лодка бакена.
Ларри Ларк даже не шевельнулся. Тонкие губы Дру-гоевича дрогнули в улыбке.
— Вот так штука! — воскликнул Мелин. — Что бы это значило?
— Очень просто, осматривает повреждение.
— Но почему не в скафандре? Почему в лодке?
Другоевич не ответил. Ответил за него Церр:
— Боится радиации. Ему же сообщили уровень…
— Нет, что-то не то. Наружная радиация ничтожна, а в лодке все равно не сунешься в камеру.
— Значит, он формально осмотрит нас и объявит, что сделать ничего нельзя.
— Нерационально! — возразил Мелин. — Зачем усложнять себе такую простую задачу? Формально он мог осмотреть нас и в скафандре.
За спиной пассажиров Ларри Ларк, кивнув на Мелина, выразительно переглянулся с Другоевичем. Другоевич опустил глаза.
Снова лодка шоркнула о корму.
— Сколько лет было вашей дочери, Церр., когда она… когда это случилось? — ни с того ни с сего спросил Мелин.
— Восемнадцать. А что?
— Восемнадцать. Значит, сейчас было бы двадцать три. Как и мне.
Томительно текли минуты. Казалось, паузы в разговоре еще больше растягивают время. Наконец, подал голос Бентхауз:
— Скажите откровенно, Другоевич…
— Возвращается! — перебил его Мелин. — Смотрите, он возвращается на бакен!
— Этого следовало ожидать, — прокомментировал Церр, спрятав глаза под колючками бровей.
Действительно, лодка на экране стала уменьшаться, уменьшаться, приблизилась к шару бакена и нырнула в его нижний люк. Другоевич опустил голову.
— Скажите откровенно, — продолжил Бентхауз, но теперь в его голосе угадывалась растерянность. — Вы все еще верите в этого человека?
— Я надеюсь, он добросовестно выполнит свой долг, как любой служащий Космофлота, — сдержанно ответил Другоевич.
— А не кажется ли вам, что выполнить долг в чрезвычайных обстоятельствах, скажем, в наших обстоятельствах, — нечто иное, чем просто выполнить обязанности, предусмотренные служебной инструкцией?
— Браво, Бент! — прохрипел Ларри Ларк.
Другоевич усмехнулся:
— Да, кажется.
— И вы все еще надеетесь?
— Да, друзья мои, да.
— Вы неисправимый оптимист.
— Таким уж уродился.
— Я тоже родился оптимистом. И оптимистом надеюсь помереть. Но после того, что рассказал коллега Церр… и судя по поведению этого типчика…
— В сомнениях Бентхауза есть резон, — поддержал его Мелин. — И самое страшное, что этот Руно Гай будет прав, что бы он ни сделал. Даже если ничего не сделает. Он может спрятаться за инструкциями, как за метеорозащитным полем. Видать, в космическом праве дока. А у нас положение самое дурацкое — никому ничего не докажешь.
Ларри Ларк попробовал приподнять голову. Его орлиный нос, обтянутый пожелтевшей кожей, еще больше заострился.
— Все мы неизбежно ставим себя на его место. Не так ли, Мелин?
— Совершенно верно, капитан.
— А ведь тебе уже двадцать три года.
— Ну и что?..
— Ей было восемнадцать, когда она бросилась в реку… спасать рыб.
— При чем тут возраст! — покраснел Мелин.
— Я был о тебе лучшего мнения. Надеялся, ты сможешь работать на Космофлоте.
— Я и так буду работать на Космофлоте!
— Очень сожалею, Мелин. Это исключено.
— Ларри, вам нельзя волноваться, — напомнил Дру-гоевич. — Мы-то с вами знаем, что все будет в порядке, так зачем…
— А затем, что, будь я на месте бакенщика, я бы зубами отгрыз этот задравшийся двигатель. Он же на одной шкурке висит. На одной обшивке…
— Хорош инструмент — зубами! — не сдержался обиженный Мелин, хотя все они договорились между собой не задевать больного капитана. — Так и зубы поломать недолго.
— Зубы надо еще иметь! — фыркнул Бентхауз.
Кровь отлила от лица Ларри Ларка — оно стало белее бумаги. Все ждали — сейчас он взорвется. Но Ларри сказал совсем тихо:
— В одном ты прав, Бент: в чрезвычайных обстоятельствах можно выполнить долг только чрезвычайными средствами. Они не записаны в инструкциях. Они записаны в сердце. А у кого не записаны, тому нечего делать в Космофлоте… — Лоб Ларри Ларка покрылся бисеринками пота. Прежде чем потерять сознание, он проскрипел сквозь стиснутые зубы: — Чрезвычайными средствами… например, зубами… Мелин…