— Да, тот самый. К сожалению, очень хорошо знаю. Поэтому и возражал против вашего предложения. Это авантюрист, не гнушающийся ничем, чтобы прославиться, способный на любой шаг, лишь бы…
— На бакенах не работают авантюристы, — четко, каждое слово по отдельности, проговорил Ларри Ларк.
Бентхауз расплылся в улыбке:
— По-моему, все идет прекрасно, коллега Церр. Лично я обожаю авантюристов, нарушающих инструкции и не боящихся ничего и никого на свете. Больше того, без авантюриста мы пропали. Предлагаю дать еще один SOS: «Срочно требуется авантюрист!»
Вопреки всякой логике Церр пошел на попятную:
— А ведь, пожалуй, верно. Что-то в этом есть. Какой-то шанс. Только вы ему не говорите про меня, Другоевич.
Несколько прямолинейный, воспитанный на кодексе космической чести, Другоевич вспылил:
— Что вы на борту «Профессора Толчинского», он уже знает. И узнает уровень, радиации, будьте покойны. Я ничего не собираюсь скрывать.
Церр огорченно опустился на пол.
— Если он знает, что я на борту, лучше не рисковать. Вы даже не представляете, что это за человек. А на меня он давно точит зуб…
— Судно берет курс на 344-й бакен, — подвел черту Другоевич и вышел из салона, плотно прикрыв дверь.
Дискуссию следовало считать оконченной.
— А что это за человек, Церр? Вы мне о нем никогда не рассказывали.
— Я вам много о чем не успел рассказать, Бент.
— Так расскажите, у нас есть время. Как-никак трое суток. Без малого тысяча и одна ночь.
6
— Начать с того, — заговорил Церр, и глаза его колюче уставились на слушателей из-под нависших бровей, — что этот тип психически ненормален. Нет, нет, речь идет не о заболевании, скорее о патологическом развитии личности. В то время, когда мы делаем все возможное, чтобы избежать опасности для жизни человека, свести ее к минимуму, — в этом, собственно, одна из целей цивилизации, — Руно Гай без опасностей жить не может и ухитряется искусственно создавать их всюду, где бы ни появился. Жонглирование жизнью, все равно — своей или чужой, стало для него потребностью. Оно ему нервы щекочет, повышает тонус, создает иллюзию самоутверждения. В старину, чтобы вызвать подобный эффект, отравляли себя алкоголем…
На Марсе мне рассказывал один товарищ, Никандр Савин, что его и на бакен-то удалось столкнуть, только наобещав разных разностей: напряженная трасса, ненадежность автоматики, вероятные ЧП… Да к тому же грозный «Золотой петушок».
— Но ведь «Золотой петушок» и в самом деле… — вставил Мелин.
— Петушится, — усмехнулся Бентхауз.
Нетерпеливым движением руки Церр отмел всякие возражения.
— А что он до этого вытворил, вы, наверное, слышали. Даже газеты, в общем-то весьма благосклонно относящиеся к так называемым «подвигам», осудили его за ухарство и безрассудство. Этот самый Руно Гай отправлял в систему Юпитера товарную ракету со взрывчаткой, и что-то заело в топливном канале, так он вместо того, чтобы отложить старт, проверить, исправить, сам влез в автомат и махнул к Юпитеру. Полная ракета взрывчатки, неисправный клапан — и человек на борту. Представляете, какой поднялся переполох? Весь Марс три ночи не спал…
— Но ведь все кончилось благополучно? — подмигнул Мелину Бентхауз.
— Не в этом дело. Дело в пристрастии к риску, ненужному, неоправданному риску.
— Я, кажется, слышал про этот случай, — опять вклинился Мелин. — Взрывчатка-то нужна была срочно. Там люди сидели на пути лавины, целая исследовательская станция. И газеты как будто бы даже хвалили Гая. В свое время я много читал о нем…
Церр отмахнулся, как от мухи.
— Детали! Или вот вам еще. Когда на Венере началось извержение вулкана Жерло, этого огненного колосса, — помните, шумная дискуссия была? — наш молодец, ни у кого не спросившись, без подстраховки, на обычном исследовательском катере, еще с двумя такими же авантюристами на три километра опустился в кратер. Туда, в раскаленную трубу, в кромешный ад. И в решающий момент реактивная тяга едва не отказала…
— Но ведь не отказала? — подмигнул и Мелин.
— Да-а, смельчак, — задумчиво протянул Бентхауз. — Хотел бы я с ним познакомиться.
— Познакомитесь, Бент. Однако радоваться абсолютно нечему, уверяю вас. Для «Толчинского» было бы куда приятнее не попадать в ситуацию, чреватую знакомством с этим «героем», — непременно доведет до беды. Подобных историй я мог бы рассказать не меньше десятка.
— Но вы-то знаете его, Церр? Лично?
— Лучше бы я его не знал! — в порыве искреннего чувства воскликнул Церр.
На минуту воцарилась тишина. Мелин потер перевязанное плечо, поморщился и поудобнее устроился на упругой панели под креслом, привинченным к бывшему, полу, а ныне стене. Ларри Ларк открыл глаза, оценил обстановку — и снова как бы исчез для присутствующих.