Ильяс Сибгатулин
Под сенью дубов
Кузнец проснулся незадолго до рассвета. Его жена, Этнис, еще спала, как и сын, Далин.
Кузнец спустился в погреб, собрал узел с едой, затем зашел в кузницу, взял свой плащ, лежащий у погасшего горна, и Клык. Меч приятно утяжелял поклажу. Кузнец перекинул ножны через спину, накинул капюшон плаща и взял небольшой узел с едой в руку.
Путь его лежал из родного Падейла в соседнюю деревушку Маран, где один торговец обещал собрать для него пару сумок с заготовками для подков. Дело непыльное – три лиги в одну сторону и столько же обратно – полдня ходу с остановкой в лесу на обед. Этот маршрут был исхожен кузнецом множество раз и не представлял опасности, несмотря на рыскавших в лесу зверей и постоянно слоняющихся на Вызимском тракте разбойников. Их всех кузнец научился обходить и не ввязываться в неприятности.
– Фарин, – жена окликнула кузнеца, когда он выходил из кузни. Она стояла на пороге их дома. Такая красивая и нежная в лучах рассветного солнца. Бородатый и могучий кузнец тепло улыбнулся.
– Ну зачем ты вышла, замерзнешь, утро сегодня прохладное, – он подошел к жене и ласково обнял ее.
Тут в двери показался Далин, еще не успевший толком проснуться. В свои тринадцать лет он уже готов был перейти из подмастерья в старшие подмастерья.
– Видно не уйти мне сегодня без прощания, – кузнец потрепал сына по взъерошенным волосам, – разожги горн, после моего возвращения будем плавить заготовки для подков, – добавил он, глядя на сына.
Тот кивнул.
Кузнец поцеловал жену, хлопнул сына по плечу и зашагал по главной дороге.
– Легкой поступи тебе, отец, – донеслось до него тихое напутствие Далина.
– Будь острожен, – добавил любящий женский голос.
Кузнец обернулся, голубые глаза улыбнулись, а ноги понесли его в путь.
****
Когда новый день в полной мере вступил свои права и солнце начало припекать, кузнец сошел с Вызимского тракта, чтобы не повстречать разбойников, и свернул в лес. Через негустую дубраву можно было срезать часть пути и уже к полудню вновь выйти на дрогу, которая прямиком выводила бы кузнеца к деревне Маран.
Под сенью дубов, через ветви которых то там, то здесь пробивались солнечные лучи, кузнецу шагалось даже легче и веселей. Он хоть и привык в своем хуторе быть строгим на душу мастером, но все же во время таких коротких путешествий позволял себе расслабиться.
****
Он переходил неглубокий овраг, когда наткнулся на разбойников. До тракта отсюда оставалась какая-то четверть лиги, видимо они укрылись в лесу для дележки добычи.
У кузнеца на поясе висел пузатый кошель с монетами, ведь надо было чем-то расплачиваться с торговцем. Разбойников было шестеро, и они сразу заприметили деньги. Меч, который кузнец быстро вытащил из ножен, тоже не остался без внимания.
Слово за слово, началось сражение. Кузнец не был первоклассным мечником, но все же своим родным Клыком пользовался умело и с охотой.
Он успел уложить троих, а одного ранить, когда со спины подкрался главарь и ударил кузнеца в темя. Тот быстро опомнился, лишь на мгновение потеряв из виду двух оставшихся врагов, и тут же ринулся за убегавшими разбойниками.
Но выбежав на небольшую поляну, залитую солнечным светом, увидел перед собой лишь высокого старца. Ни каких грабителей и душегубов, только этот человек в грязной хламиде с едва узнаваемым лицом.
– Здравствуй, Фарин, – произнес старик скрипучим голосом.
– Старец, не встречались ли тебе двое грабителей, пробегавших здесь?
– Забудь про них, Фарин…
– Но как же…
Старик подошел ближе, и тут кузнец узнал его.
– Хельд? Мудрец, живший рядом с моей кузней? Но ты ведь умер много лет назад…
– Фарин, ты тоже мертв, – спокойно молвил старец.
– Что ты такое говоришь!?
Кузнец резко развернулся и побежал обратно к тому месту, где произошло сражение с разбойниками.
И он увидел.
Выжившие грабители обыскивали его собственный труп. Там были даже те двое, которые, как казалось Фарину, убежали в лес. Подобно кузнечному молоту, ударила Фарина увиденная картина. Мысль о смерти пронзила, будто острие его меча Клыка.
Кузнец попытался схватить одного из них за шкирку, но его рука прошла сквозь громилу. Тот лишь поежился и продолжил собирать рассыпанные монеты.
– Это что дурной сон?
– Нет, это лимб, – ответил за его спиной мудрец Хельд, – ты будешь проживать свою смерть до тех пор, пока не примиришься с ней. Ты, Фарин, вновь и вновь будешь сражаться с этими людьми, и даже не будешь об этом помнить.
– Я не верю тебе, старик! – Фарин начал злиться.
Могучий кузнец с остервенением ринулся на разбойников в тщетной попытке победить их, но только потратил все свои силы и в беспамятстве провалился во мрак.