Прежде чем что-либо сказать, Леонид Львович, сомкнув пальцы на животе, истинно по-пастырски, снисходительно-добродушно заглянул в глаза каждому. Романа передёрнуло.
– Я – ректор Уфимской богословской академии. Да-да, той самой, в которую не попал ни один снаряд или бомба… – теолог, поняв видимо, что возгордился, потупил взор. – Я рад работать с такими профессионалами. Рад, что мы-таки добрались до восстановления коммуникации с Ясной. Очень надеюсь, что доктор Кислых ещё в добром здравии. Всего семьдесят восемь лет… разве это возраст?
Не найдя больше слов, Леонид Львович сел. Следом, поправляя чуть великоватую одежду, поднялся Майкл Бёрд. Он даже изобразил на лице некоторую серьёзность, вполне идущую ему. Возможно, у него была по случаю заготовлена неплохая речь, но его внезапно прервал безэмоционально продолжавший перечислять Ординатор:
«Лейтенант межпланетной службы, Пожидаева Ольга Андреевна. Должность: психосервер. Год рождения две тысячи тридцать четвёртый. Экспедиция вторая по счёту».
Холод.
Роман не смог вдохнуть – в кают-компании возник ледяной вакуум.
И Ординатор тут же, не делая никакой паузы, подытожил:
«Гражданская, Милош Милослава. Не входит в состав экспедиции. Её личность повреждена. Я закончил».
Глава 5. Сны
Старшие офицеры собрались в женском кубрике. Сказать, что случилось нечто из ряда вон – промолчать. Это первый случай в истории космоходства. Нонсенс. Инцидент.
Каждый по два-три раза запросил поимённое перечисление членов экспедиции, а Роман бегло изучил досье всей группы. Результат не менялся: десять имён «в строю», одно – Милош – с пометкой «критическое повреждение личности». И неуклонно: отсутствие Майкла и наличие отчего-то Ольги.
– Предположим, что с этим, – Роман ловко изобразил улыбку американца, – всё понятно… Ему могли и не внести Ординатора. Корстнев что-то говорил про присланного наблюдателя. Начлаба могли вынудить допустить его до экспедиции, но вот внести Ординатора - нет. Но тогда...
– Я пробудилась первой, – мягко перебила Рената. – но м-материализовалась, видимо, второй. Он лежал в закрытой капсуле. Без сознания.
– Его приёмник сработал первым, – пояснил Буров. – Такое бывает. Если так, тогда ясно, почему проснулся он не сразу.
– Без Ординатора пробуждение долгое и... тяжёлое, – подтвердила Рената.
– Предположим, всё так, и Корстнев не прогнулся под начальство, упёрся рогами, как умеет, – продолжил Роман. – Но – Ольга?!. Она ж… Саныч?.. – с надеждой посмотрел он на строго друга. – Мы ж… Она б… Если бы что-то поменялось – она б сказала! Через Корстнева сообщила бы!.. Я на погружение её лично привёз – тут без вариантов!..
– Не нагнетай. Было, и не один раз – бац, и что-то не то. И лежишь в капсуле с транспортным раствором, как килька. И вылавливают хрен пойми через сколько. Но почему её засчитали… Какая-то ошибка это, Ром… – выдавал Александр Александрович запавшим голосом.
Ошибка. То-то и пугало, что Ординатор не ошибался. Он был с людьми с первого дня войны, «видел» все окопы и укрепления Союза, «знал» каждого солдата по имени, «слышал» все их байки холодными ночами в перерывах между артогнём, «чувствовал» боль того сержанта, что потерял в засаде взвод. Он не ошибался. Никто, никогда, нигде не сказал про Ординатора – «ошибся». Всякая его справка командиру была точной и подробной настолько, насколько таковой вообще могла быть. Слыша жужжание сервоприводов, видя приближение синтетической смерти, солдаты знали: он с ними. Боль будет разделена на всех, страх – купирован. Останется только ярость. Всепоглощающая ярость и ненависть к заклятому врагу.
Все предпочли сделать вид, что Александр Александрович вообще ничего не говорил. Молчали долго – кто-то снова копался в Ординаторе, кто-то слушал звон натянутой внутри струны.
– Это же не всё, – прочистил горло Буров. – Есть ещё кое-то. На борту синтетик. Майор Нечаев вызвал меня для проверки «Ос». Я проверил, – инженер скривился, точно от боли, – но не обнаружил следов активности. А в генераторной есть отметины на полу. Полагаю, синтетик питался энергией генератора напрямую и вставал всегда в одном и том же месте. Почему-то игнорировал порт-контейнер...
– Сколько «Оса» может обойтись автономно?
«Боевой комплекс «Оса», исходя из данных пакта «Доброй воли», способен сохранять активность без подпитки от источников электрического тока до пятидесяти суток», – исчерпывающе ответил командиру Ординатор.