— Слушай, мне был дан приказ доставить тебя к его величеству, и отнюдь не с перспективой твоей дальнейшей гибели.
— А с какой именно перспективой?
— Выдачи тебя замуж.
— Так я и поверила.
— Да на фига мне тебя обманывать?! Стой!
— Не собираюсь общаться с человеком, позволяющим себе столь наглое обращение.
— А как надо обращаться? Прошу соизволения, госпожа, обратиться с вопросом.
Она остановилась и, поколебавшись, вернулась на край обрыва.
— И зачем врал об отсутствии воспитания? — осведомилась уже несколько миролюбивее. — Умеешь же, если хочешь.
— Сказать по правде — умею. Просто растерялся.
— Растерялся?.. Как ты вообще умудрился меня выследить? Я знаю, что псы не берут след ящеров.
— Зачем псы? Ящер госпожи пропахал в лопухах такую борозду, что слепой бы выследил.
— Дерьмо шакалье, — воскликнула девица не очень уверенно. Сразу чувствовалось, что ругаться она не приучена, сквернословие давалось с трудом. — Но я же повела пластуна по ручью…
— Ага, и он по ходу дела завтракал веточками деревьев. Тоже заметно было.
— Навозом подавиться…
— Послушай, давай поговорим спокойно. Я понимаю… Тьфу, в смысле, госпожа соблаговолит спокойно побеседовать? Без обид? Я всё понимаю, и мои заверения выглядят неубедительно. Но госпожа ведь лучше меня знает традиции Империи (скажу откровенно, их я пока знаю не очень-то). Госпожа знает, что ни она сама, ни её старшая или младшая сёстры не могут претендовать на наследование Ачейи. Также на эти земли не смогут претендовать супруги госпожи и её сестёр. Парадокс для меня лично, потому что у меня на родине муж девицы из знатной семьи очень даже мог бы потребовать наследственные владения от её имени, хоть и не в каждом случае. Ну, да неважно. У вас так, у нас так. Словом, пусть госпожа поразмыслит сама — зачем государю было бы убивать её с сёстрами? Смысла никакого. Наоборот, знатных аристократок, пусть и лишённых наследства по решению императора, можно выдать замуж за своих сподвижников-простолюдинов. То бишь обеспечить более высокое положение в обществе детям этих самых сподвижников. Детям от аристократок.
И мысленно выдохнул с облегчением, что девчонка всё дослушала до конца.
— Значит, ты утверждаешь, что под властью императора меня ждёт брак с простолюдином? — помолчав, уточнила Шехмин.
— Не совсем с простолюдином. Я не доверенное лицо императора, но по обмолвкам понял так, что брак скорее всего будет с представителем воинского сословия, просто не дотягивающим до…
— Я поняла. И ты считаешь, подобная перспектива может показаться мне привлекательной?
— Зависит от того, с чем сравнивать. Если с предположительной крайне неприятной смертью от руки разгулявшихся бандитов, то почему бы и нет?
— Куда лучше будет добраться до батюшки и под его защитой дождаться окончания войны.
— Не стану госпожу обнадёживать. Во-первых, добраться до Атейлера и никому на пути не попасться стало практически невозможно с той минуты, как госпожа лишилась пластуна. Да и раньше было очень сомнительно. А во-вторых, подозреваю, у господина Атейлера маловато шансов на победу.
— Странно было бы стороннику демона-императора говорить что-то другое.
— Это госпожа говорит от души или со слов батюшки?
— А тебе какое дело?
— Выясняю наличие собственной позиции по этому вопросу. Если данные изменнические взгляды были подцеплены у родителя, то для девушки это простительно.
Она усмехнулась.
— Значит, ты считаешь, девушка не может обладать самостоятельными взглядами?
— Хе. Мне, делающему карьеру под началом у госпожи Солор, странно было бы так думать. И я сразу вижу, что ты… что госпожа — девушка весьма и весьма… самостоятельная в своём мировоззрении. Но хочу нас как-то к одному знаменателю привести. Для лёгкости общения.
— Нас? — она поморщилась так явно, что я это разглядел. — Не слишком ли высоко себя ставишь? Ты офицер Генерального штаба?
— Нет. Я просто названый брат госпожи Солор и офицер для особых поручений. Ну как — стою того, чтоб со мной немного поговорить?
— Уж не ты ли надеешься получить меня себе в жёны?
— Избави боже. Я женат. А вот кому-то из моих друзей такая возможность была бы, как понимаю, не лишней.
— То есть ты столь усердно болеешь за кого-то из своих низкорожденных друзей?
— Допустим. Хочу обеспечить им их будущую супругу в полном здравии, без травм и не напуганную до полусмерти.
— Ты говоришь о том, что признаёшь за женщиной право на мнение и характер, а теперь предполагаешь, будто ночная прогулка по лесу и пара упавших на голову шишек способны напугать до полусмерти?