Вернув бумагу, мой зам поднял загоревшиеся хитринкой глаза. Интересно, о чём он подумал? Анекдот, что ли, вспомнил?
— Командир знал.
— Да ни фига! В смысле, госпожа Солор мне ни слова на эту тему не сказала. Совпадение.
— Значит, судьба. С другой стороны, кому же ещё гонять лесовиков, или, как выразился командир, партизан, как не отрядам с нашей подготовкой? Значит, разведка таковые уже выявила. Эк оно разворачивается…
— Не факт, что уже выявила. То, что партизанские отряды будут нас беспокоить, догадаться легко. Как дважды два. Но вообще я с тобой не согласен. За партизанами хорошо бы отправлять конные отряды. Они мобильнее.
— Наши бойцы ездят на ящерах и тоже вполне мобильны.
— А теперь представь себе ящера в глухом лесу. Все деревья мордой соберёт. Лошадь хоть умеет лавировать.
— А помимо того требует фуража. В отрыве от основных сил и хорошего снабжения долго не поскачешь. Лошади — существа нежные. В отличие от пресмыкающихся.
— Вообще-то к нашим услугам местные жители. У которых имеются в том числе и запасы фуража.
— Ура узаконенным грабежам?
— Да ладно тебе. Речь-то о законных реквизициях на нужды фронта. Всё для фронта, всё для победы… И вообще — когда ты успел заразиться от меня манерой вести разговор?
— Мы ж общаемся давно.
— Дообщались… Но вообще не собираюсь спорить. Поручат партизан изображать — будем изображать. Поручат гонять — будем гонять. Но в этом случае нам не поздоровится.
— Командир?
— Любой разгромленный обоз тут же повесят на нас. И их пропажа станет нашей ответственностью. Ведь все телеги не убережёшь, потери будут в любом случае.
— Смотря кто будет следить за выполнением приказа.
— А ты не знаешь, кто сейчас жёстко следит за всеми ставленниками госпожи Солор?
Аканш взглянул на меня напряжённо, но ничего не ответил. Может быть, счёл, что ответ и без того ясен? Я так и остался в неведении — понял ли он намёк, порицал ли вольность суждений в адрес начальства, или и то, и другое? Но на него можно положиться, как на хорошего друга, он привык к моим выходкам и не сдаст ревнителям традиций.
Солнце лишь чуть перевалило за полдень, когда рядом появился другой вестовой, со свитком уже без футляра, но наглухо запечатанным. Этому парню я поспешил отдать сохранённую кожаную обёртку, пока он не умчался по другим поручениям. В свитке имелись уже вполне конкретные указания: куда, зачем, сколько, с какой скоростью. И длинный список топонимов — ох, как весело! Делать выписки для памяти нельзя. Категорически.
— Аканш, пришли сюда Ильсмина, у него отличная память.
— Командир, Ильсмина нет среди тех, кто допущен к ознакомлению с приказами. Командир может сообщать информацию из штаба только одному из своих заместителей. То есть мне, потому что выбор уже был однажды сделан.
— Одному? Отлично. Вот тебе предписание, Аканш, прочитаешь Ильсмину перечень мест, где нам предстоит устраивать рейд типа «партизанен пуф-пуф», а полный текст прочитаешь только сам… Ну, что ты на меня так смотришь? Где и в чём я на этот раз нарушил приказ?
— Не нарушил, но…
— Но? Слушай, друг, ты ведь, по идее, тоже мой подчинённый, нет? Ну так выполняй приказ, раз уж он не противоречит законам Империи и приказам великого и ужасного Руштефа Лагроя.
— Командир — сама изворотливость.
— Если бы… Не забудь потом бумагу отправить в костёр. И чтоб никто в огонь не заглядывал!
— Слушаю, — Аканш пожевал губами, похоже, подбирая вежливые аналоги пожелания кого-нибудь другого поучить в сортире штаны снимать. Но, поскольку с ходу придумать не сумел, предпочёл промолчать.
Вскоре лес принял нас в свои ароматные прохладные объятия. Как кстати! С каждым днём жара набирала мощь, скоро будет не продохнуть, и мои доспехи превратят меня в рыцаря, аппетитно запечённого в собственном поту. С корочкой. И мне мог не нравиться сезонный дождь? Или вьюга на вершине Хрустального пика? Я идиот.
В чаще было, конечно, чуть полегче, даже ветерок откуда-то появился. Захотелось снять шлем, в подшлемник которого волосы уже, кажется, наполовину вплавились, а потом и кольчугу с подкольчужником. Вдохнуть бы кожей хоть чуть-чуть воздуха сквозь мокрую насквозь рубашку. Хоть на пару минут познать облегчение.
Ага, щас. Самое умное: во время войны, да в ходе боевого рейда взять и раздеться до трусов. Шанс, что нападут как раз в этот момент — ровно пятьдесят процентов. Или нападут, или нет.
Придётся потерпеть.
Мне раза три с небольшими перерывами пришлось совещаться с Аканшем и Ильсмином, прежде чем мы трое не сошлись на едином мнении по поводу наилучшей тактики. В принципе, навыки прочёсывания лесов у моих ребят были. Но только у трёх сотен из четырёх тысяч. Негусто.