Алю совсем не печалила смерть Шульмана, скорее наоборот. У нее были все возможности раскрыть убийство и продать эксклюзивный материал ведущим изданиям, каналам или блогерам (ей было не принципиально, кто больше заплатит). А еще она радовалась возможности поверить в существование кармы. Ведь какой бы истеричной дурой ни была Катерина, близнецов она любила. А мужики, играющиеся детьми ради мести матери, Але никогда не нравились.
– Я к вдове, – кратко сообщила она Пал Палычу, направляясь к выходу.
Она спустилась по ступенькам, оказавшись в просторном вестибюле, где хмурый охранник все еще успокаивал уборщицу, обнаружившую тело Шульмана сегодня утром. Ничего интересного та сообщить не могла, с ней уже беседовали. Пришла утром, убиралась, как и обычно, и тут такое!
– Петер Самуилович меня вчера отпустил, – бубнил охранник уборщице. – Я утром пришел, как договаривались, к нему не поднимался, чтобы не беспокоить, пошел к себе в подсобку.
– И часто он вас так отпускал? – поинтересовалась Аля, подходя к парочке.
– Ну бывало, а чего? – пожал плечами охранник. – Места у нас тихие. Может, он хотел остаться в одиночестве. Девушка эта его шибко стеснительная, может, при нас не могла.
– Какая девушка? – заинтересовалась Аля. – Новое увлечение?
Охранник кивнул и словно застеснялся.
– Местная? – подтолкнула его Аля.
– Нет вроде, я ее никогда у нас не видел, – он покачал головой. – Имя у нее еще чудное какое-то, не наше. Все время забываю.
– И она здесь, в доме? – оживилась Аля. Появление нового персонажа в истории ее сразу же заинтересовало.
– Ну да. Она у нас поселилась где-то с месяц назад.
– В конце января шеф мне сказал приготовить гостевую, – продолжая всхлипывать, дополнила уборщица.
– Гостевую? – удивилась Аля.
– Ага, – кивнул охранник. – Она, ну не из таких, короче…
– Да не спали они вместе! – снова всхлипнула уборщица, устав от иносказаний охранника.
– И где же наша «не такая» девушка с чудным именем теперь? – всерьез заинтересовалась Аля.
Это уже становилось интереснее. Значит, Шульман завел любовницу, и отношения перешли в серьезные, раз он поселил ее у себя в доме. Видимо, на прошлую ночь у него были большие планы, поэтому он отпустил охрану. А теперь девушка исчезла. Или виновата, или что-то видела. Или же сама пострадала.
– А пес ее знает, – почесал в затылке охранник. Краснолицый, здоровый, страдающий избыточным весом, с таким же успехом Шульман мог посадить на дверях медведя. Впрочем, от последнего толку было бы больше. – Вчера тут была, я ее утром видел. Она вообще тихая такая, никуда не выходила из своей комнаты. Разве что в библиотеку спускалась книжки взять.
– А как же магазины, рестораны, салоны красоты? – усмехнувшись, поинтересовалась Аля.
– Да не ходила она в них, – пожал плечами охранник. – Говорю же, чудная.
– А что нам говорят камеры наблюдения?
Охранник развел руками:
– Вы видели, что ночью творилось? Молния попала в один из столбов электрических, и все камеры сгорели к чертям собачьим. Я уже позвонил в контору, что ими занимается, говорят, что восстановлению не подлежит, надо все заново устанавливать.
– Это черти его в ад утащили! Прости Господи душу грешную, – эмоционально воскликнула уборщица и принялась мелко креститься.
– А что у вас с соседями? Мог кто-нибудь что-нибудь видеть или слышать?
– Да какие соседи? Тут на пару километров лес, соседские дома ближе к городу, по дороге. Но тоже все в лесу стоят. Тут заживо будут резать – никто не услышит.
Немного поразмыслив, что от обоих сейчас вряд ли большего добьешься, Аля толкнула входную дверь, вышла во внутренний двор, оформленный в том же китчевом стиле, что и дом, где даже имелся фонтан в виде писающего мальчика, который в честь затянувшегося зимнего сезона сдерживал свои порывы. Поежившись от холода и сырости, она пересекла пространство, наполненное грязным тающим снегом, поверх которого растекались дождевые лужи. Температура и погода на улице были премерзкими – чуть выше нуля. И дождь идет, и снег не тает. Аля почувствовала, что продрогла, старый пуховик совсем перестал греть. Она поспешила выйти за ворота, чтобы побыстрее нырнуть в машину, но была вынуждена остановиться, уставившись на дорогую иномарку, заблокировавшую выезд ее развалюхе.