– Этого не может быть, – растерянно пробормотала Эмма Яковлевна, и у Али мелькнула шальная мысль, а не была ли она приставлена в роли соглядатая и устроителя личного счастья Шульмана? – Она же еще вчера была здесь, у меня. Мы обсуждали планы на хупу… Я ей позвоню сейчас.
Она схватила телефон и набрала номер девушки, слушая и хмурясь по мере того, как раздавались длинные гудки. А затем включился автоответчик.
– Ничего не понимаю. Надеюсь, что с ней ничего не случилось, – обеспокоенно пробормотала она.
– Я тоже. – Аля вздохнула и, притянув к себе листы для заметок, взяла без спросу ручку Эммы Яковлевны и записала свой номер телефона. Про визитки она все время забывала.
– Если найдется Рива, пожалуйста, перезвоните мне сразу же, в любое время дня и ночи. А еще лучше попросите девушку мне перезвонить лично, у меня к ней есть несколько вопросов. И еще – у Шульмана не было в последнее время проблем в бизнесе?
– Нет, – покачала головой Эмма Яковлевна, – он собирался выводить существующие компании на биржу, оставить за собой контрольный пакет акций и приступить к новым проектам.
– К каким? – как бы невзначай поинтересовалась Аля.
– На данный момент это всего лишь гипотетические планы, – ушла от ответа Эмма Яковлевна, а Аля сделала мысленную пометку поинтересоваться, какими такими новыми проектами собирался заняться Шульман. Сейчас давить не было смысла, информацию ей не дадут.
– А кому достанется состояние вашего босса после его ухода, вы не в курсе? – сменила тему Аля.
– Его детям, плюс, возможно, что-то родителям. Насколько я знаю, Петер Самуилович о смерти не задумывался и завещания не составлял, – подумав, ответила Эмма Яковлевна.
– Кстати, где его дети?
– В Англии. – Она поймала вопросительный взгляд Али и кивнула в ответ на незаданный вопрос. – Да, я уже попросила, чтобы они вернулись с няней в страну. К этой своей…
– Маме. Катя их мама, – подсказала Аля. – Буду ждать вашего звонка, Эмма Яковлевна. Всего доброго и спасибо за угощение.
Она направилась к выходу из кабинета, на прощание обернулась, но Эмма Яковлевна уже была не с ней. Сгорбившись и словно резко постарев, она осталась наедине со своим горем, которое ей предстояло пережить. Аля на секунду задумалась, уж не была ли Эмма влюблена в злобного карлика, но затем отмела эту мысль. Все намного хуже, Эмма Яковлевна считала Шульмана своим сыном. А это значит, что с этой потерей она не сможет смириться до конца жизни.
Аля пешком спустилась с четвертого этажа, где располагалась приемная Шульмана, вышла на улицу и снова окунулась в серость. Хотя было всего около четырех часов дня, на город уже окончательно спустились сумерки, а зажигать фонари было слишком рано. Улицы освещались лишь тусклым светом из окон да редкими фарами машин. Аля вздохнула и сжала кулаки. Затем развернулась и зашагала в слишком хорошо знакомом направлении. Путь ее лежал на улицу Завертяева, где располагался онкологический центр.
Аля запретила себе думать. Она просто зайдет к доктору и посоветуется с ним, что им делать дальше. Если организм мужа не отозвался на предложенное лечение, значит, нужно найти какое-то другое. Все понятно и логично. Конечно, речь пойдет снова о деньгах, но Аля уже решила этот вопрос. Она неплохо поднакопила за последнее время с помощью дурацких танцев по выходным. Если не хватит, то они продадут квартиру, а сами переедут жить на мамину дачу. Временно. На даче хорошо, особенно летом, которое все-таки настанет даже в их городе. У мамы прекрасный дом, где можно жить круглый год, но она им не пользуется, предпочитает квартиру рядом со своей аптекой. На дачу ездит лишь за сборами лекарственных трав. Она не будет возражать против их переезда.
Аля вставила в уши наушники и включила любовный роман, который слушала в последнее время. Он был настолько плох, что отвлекал ее от деструктивных мыслей.
«Она была высокой стройной блондинкой с голубыми глазами. И выглядела в короткой юбке так, что все парни сворачивали голову ей вслед…» – сообщил ей голос чтеца, а Аля немедленно обратилась к невидимому автору:
«Ну и кто из вас когда-нибудь напишет книгу о горбатой карлице-брюнетке, вслед которой все только плюются?»
Чтец равнодушно продолжал повествование:
«Он был самым красивым парнем команды. Блондин с голубыми глазами и широкими плечами».
Аля скривилась – если карьера в журналистике не заладится, пойдет в писатели любовных романов. Хуже она вряд ли напишет. Она достала наушники и спрятала в сумку. Сегодня дурацкая книга только нервировала, отвлечься было невозможно, мысли все время возвращались к мужу.