Он увел её, пожелав мне счастливых дней. Следом убежал Барыс, криво улыбнувшись на прощание.
Оставшись одна, я какое-то время гуляла по дорожкам. Снова вернулась к столам, хлебнула медов, съела кроху от громадного пряника, куски которого валялись на деревянном блюде. Поодаль захмелевшие парни в шелковых рубахах — купецкие сыновья, видать — предлагали стайке девиц пройтись с ними в пляске. И звенели бельчами, подзывая к себе потешных дударей и балалаечников, что бродили по кремлю в ожидании тех, кто заплатит за веселье помимо бесплатного.
Я вздохнула, глядя на парней. Девки смеялись, зубоскалили, опускали глаза, но плясать упорно отказывались. А парни все звали. Мое лицо защищало меня от такого нахальства лучше всякого оружия. Вот вроде бы и к добру — а на сердце тяжело, и завидки берут.
От дворца долетали неспешные напевы. Все кругом были сыты и пьяны. Кто валялся на траве, кто подъедал угощение. За столом кучка дородных баб обсуждала цорсельское сватовство.
— Что ж выходит, тот иноземный королевич прямо сюда заявится? После свадьбы-то? А потом у нас королем станет? Не было до того в Положье чужаков на троне.
— И-и, бабоньки. а мне Мелешна из Зеленного ряда говорила — цорселец-то кудри чешет, как баба, лицом бел да страшен. И служат у него колдуны почище наших ведьм. Зато, говорят, Урсаиму сразу укорот дадут.
— А верчи-то? Видали, как сразу ликом посмурнели? Бают, что великие господа могут и другого на королевство посадить, а Досвета убрать, раз у него нету больше детей мужского полу. Зорянка с чужеземным королевичем не всем по вкусу пришлись.
Потом с дальней дорожки кто-то выкрикнул:
— Ведьмы! Ведьмы вышли на помост!
И все потянулись к королевскому дворцу. Пора было и мне.
Пробежавшись мимо храма Киримети, я выбрала ветку покрасившее. Закинула её на плечо, заспешила к королевишне. Протолкаться к дверям дворца оказалось делом не простым — ведьмы уж начали свое действо. Шесть худых баб в черных платьях стояли на помосте, с которого успели убрать столы. Король с королевой и верчи с семьями стояли перед входом во дворец, глядя на начавшуюся забаву. С левого боку от великих господ торчало цорсельское посольство — все хмуро-надутое, в точности как дан Рейсор.
Только королевишны нигде не было, видать, Зоряна уже ушла к себе. И нас в покоях дожидалась.
Я на миг задержалась, вскинула голову.
Высоко-высоко над помостом, чуть пониже дворцовой крыши, кружились в воздухе кубки, тарелки, кувшины, отблескивая на солнце позолоченными боками. Потом двинулись по кругу, догоняя друг друга, загремели. и разделились. Чаши остались наверху, а блюда и кувшины опустились вниз. Кто-то выпустил голубей, и кубки начали играть с птицами — ловить их на лету в чашу, а потом отпускать. Одна из ведьм махнула рукой, словно выпуская голубя из ладони. По блюдам, что плыли в хороводе чуть пониже ловчих кубков, тут же заметались яркие зеленые огни, различимые даже в ярком солнечном свете.
Я протиснулась за спинами высоких господ по стеночке, проскользнула в распахнутые двери. Два жильца, что любовались гуляющей в небесах посудой, встав за дверными косяками, глянули на меня мельком — и снова уставились в небо. По их лицам полосами ходили зеленые отсветы.
До третьего поверха я взлетела птицей. Стукнула, вошла в малую дверку, что вела с главной лестницы в покои Зоряны.
Королевишна поджидала меня в покое, который выходил на двор перед входом. У двери горницы почему-то не оказалось ни одной девки в расшитом сарафане — неужто всех отпустила? Чуден день — Свадьбосев.
Только у меня почему-то от такой доброты королевишны поползли нехорошие думки. И сердце екнуло.
Зоряна стояла у окна, пристукивая носком ноги по полу. Одна, что меня почему-то успокоило. Я махнула от двери поклон.
— Подобру тебе, великий принцесс! Ты уж нас прости. К госпоже Арании отец приехал с самой границы, король-батюшка позволил с ним побыть, сколько захочет. От неё тебе извинения, прощенья она у тебя просит. Может, хочешь чего? Так я мигом слетаю.
Зоряна оглянулась. Лицо у неё сегодня было счастливым — ну да, сам цорсельский принц посватался.
— Выходит, Арания не придет? — Она ненадолго отвесила нижнюю губу, но тут же её подобрала и снова улыбнулась. — Да. Не ожидала я от неё такого небрежения моим приглашением. Пойдем, госпожа Триша, на ту сторону. Сейчас ведьмы начнут метать горящие доски в старые лодки, что расставлены по середине Дольжи.
— Не сходя с помоста? — Поразилась я.
Королевишна небрежно дернула плечом. Вялая грудь, подпертая платьем, задрожала, выперла наружу.