— Капитан.
Коррис развернулся и уставился на помощника потемневшими почти до черноты глазами:
— Всех вывели?
— Да, командир. Я и думать не мог…
— И никто не мог, — взгляд Корриса устремился к выходу из прибрежной пещеры, откуда его люди выводили и выносили пленников, — Боги, Орван, ты только посмотри на них! Сколько в Ронтаре не слышали о работорговцах?
— Сотни лет, — кивнул тот, — но я другого не понимаю… Теперь, когда Пути закрылись, для морской торговли нужны гребцы на галеры, но зачем женщины и дети?
— Не знаю, и это меня пугает. Что с их пособниками?
— Упакованы в лучшем виде, будет подарочек палачам из Тайной службы.
Коррис помрачнел еще больше и покачал головой:
— Нет. Пока их доставят в Эрант, пока там что-то выведают, здесь успеют спрятать концы в воду. Мы займемся ими сами.
— Сами?! Капитан, мы готовы, но вы… Если об этом узнают…
— Я стану изгоем в обществе, — кивнул Коррис, — плевать. Орван, эти мертвые малыши… За такое я с огромным удовольствием попробую на этих подонках все, что только смогу придумать! И на том, кто их прикрывает… Знаешь, когда я понял, что нам предстоит делать и на кого работать, я хотел было отказаться, и рад, что этого не сделал! Ладно, идем!
По губам жрицы скользнула легкая улыбка. Она развернулась и поприветствовала вошедшего в зал мужчину:
— Здравствуй, Атисс. Что привело тебя сюда?
— Алисса… Скажи, что происходит?
— О чем ты? — недоумение в ее голосе было, казалось, совершенно искренним.
Атисс лишь покачал головой. Прошедшие годы добавили седины в его волосы, но он был все также силен и крепок. Внимательно посмотрев на Алиссу, он вздохнул:
— Ты так его и не простила? Ты же знаешь, не так уж он и виноват…
— Я не хочу говорить об этом. Что было — прошло, важно лишь настоящее и будущее, и узор уже плетется…
Последние слова она проговорила в некоем подобии транса, глаза Атисса вспыхнули. Он сделал шаг вперед и взял жрицу за плечи:
— Сестренка, пожалуйста! Что ты видишь? У нас есть надежда?
— Надежда есть всегда, — Алисса улыбнулась брату, — а с тех пор, как Шассэр снова ожил — и подавно. Но беда в том, что больше я ничего не чувствую! Если пророчество истинно, он дал своему носителю право и обязанность выбора, и кто знает, куда ведет этот путь?
— Шассэр защищает его?
— Нет, скорее испытывает и прячет от нас. Именно поэтому я не могу его найти, лишь чувствую, что он жив.
— Хотя бы так… но неужели действительно нет никакого способа почувствовать носителя, найти его?
— Я узнаю его только в одном случае: если он войдет в храм. Но ты ведь хотел говорить не об этом, так?
— Ты права. В Ронтаре творится что-то странное, и меня это пугает: мы знаем, что можем ждать от Императора, но если империя распадется…
— Я не разбираюсь в политике, брат, но на днях кое-что поняла: похоже, кто-то пытается возродить Древних богов. Зачем — не знаю, но если это произойдет… тот Миридан, который мы знаем, исчезнет, и наступит время тьмы и крови…
Атисс изменился в лице:
— Спасибо, Лисси. Получается, похищение Шассэра могло быть с этим связано?
Алисса помрачнела, устремив взгляд куда-то вдаль, затем вздохнула и заговорила, в ее голосе слышалась горечь:
— С тех пор, как Варина похитила Шассэр, я все пыталась понять: зачем? Ведь если она хотела причинить боль Рессару, этого можно было добиться и другим путем. И только теперь я догадалась: то, что происходит сейчас… было бы оно возможно, оставайся Пути открытыми по-прежнему?
Ее брат покачал головой:
— Нет. Когда в любой конец того же Ронтара можно было добраться за несколько дней…
— Власть Императора была неоспоримой, — подхватила Алисса, — а сейчас?
— Сейчас наместники провинций превратились практически в самовластных правителей. Значит, и война тоже могла быть начата ради этого, а еще чтобы ослабить оба наши народа, посеять недоверие и ненависть…
— И ради крови. Не забывай, что Древние боги получали силу от жертвоприношений!
— Лисси, но кто может стоять за всем этим?
— Я знаю только одно: тот, кто делает это, жаждет силы и власти.
— Надо сказать Рессу… И… ты уверена, что по-прежнему не хочешь видеть его? Вам же обоим плохо от этого…