Удалось ему это не сразу, точнее, не сразу удалось хоть немного проморгаться. Наконец он, все еще щурясь, оглянулся по сторонам и тут же сел в кровати, ошарашенно озираясь вокруг.
Эта комната была похожа на спальню его отца и вместе с тем была другой: пожалуй, так бы он переделал ее и сам, будь у него время и деньги. «Точно сон», — горестно подумал Коррис, — «вот и комната словно из моих фантазий. Остается только наслаждаться!»
Он схватился рукой за спинку стоявшего рядом стула и медленно поднялся на ноги. Они дрожали, но, взглянув вниз, Коррис не увидел ни язв, ни шрамов. Да и вообще он вдруг понял, что не ощущает ни рубцов на спине, ни других ран! Нет, остался шрам на лице и кое-где еще, но ни единого следа рабства, словно некая благодетельная сила перенесла его в прошлое, а год страданий был лишь кошмарным сном.
На стуле, за который он схватился, лежала одежда. Возблагодарив Богов, он как можно быстрее натянул короткие подштанники, сразу почувствовав себя лучше: сон это или явь, но голым он чувствовал себя чересчур уязвимым. Потянулся к висящему на спинке халату, замер, услышав шаги за дверью, и настороженно уставился на нее, жалея, что под рукой нет ничего, что могло бы сойти за оружие.
Лиасса поцеловала детей, в последние дни те капризничали, словно чувствуя ее напряжение. Дав указания няне, она вышла из детской и направилась в спальню Корриса. «Может, он уже проснулся? — задумалась она, — и как мне тогда начать разговор? Как объяснить ему все произошедшее?»
Подойдя к двери, она услышала за ней какое-то движение. На миг замерев, вознесла жаркую молитву небесам, потянулась к ручке двери и вдруг отдернула руку. С некоторым трудом стянула с пальца родовой перстень дер Сартонов, сняла венчальный браслет, спрятав украшения в скрытый в складках юбки карман, собралась с духом и толкнула дверь.
Первым, что она увидела, был Коррис, он стоял, весь напружинившись, словно готовясь защищаться от врагов. Их взгляды встретились, он застыл, жадно разглядывая её, и лицо его исказилось в горестной гримасе.
Лиассе показалось, что её ударили под дых. Он совсем не рад её видеть? Слезы затуманили глаза, она сделала шаг назад, но его хриплый шепот остановил бегство:
— Значит, все-таки сон, или я умер… Боги, какая же ты красивая…
Всхлипнув, она бросилась к нему, приникла всем телом к тому, кого так долго искала и ждала, и прошептала:
— Ты вернулся! Я так ждала, так надеялась…
Коррис застыл, ощущая ее прикосновение, а потом спросил, покачнувшись:
— Это не сон? Не предсмертный бред? Ты настоящая?
— Да, настоящая, живая, и ты жив — твои люди вытащили тебя из шахт.
— Родная моя…
Он прижал ее к себе, точно пытаясь напитаться ее силой, ее любовью, словно не было боли, тоски и разлуки… Пьяный от счастья, Коррис целовал губы, мокрые от слез щеки, глаза, волосы любимой, с восторгом чувствуя, как она отвечает на каждое его движение. Чуть отстранившись — это было почти физически больно — он повторил, глядя в огромные сияющие глаза:
— Прости, что я тогда уехал, я был таким дураком!
— Прощаю, — сквозь слезы улыбнулась она, — и ты прости меня, что ничего не сказала тогда. Клянусь, я хотела, но не смогла! И я отказалась стать твоей женой…
— Из-за бесплодия? — тихо спросил он, — жаль, что уезжая, я не знал об этом. Я не хотел делать тебе больно, но сделал…
— Мы оба тогда ошибались, милый, — шепнула Лия, нежно касаясь его щеки, — видно, так было нужно. Главное, что сейчас мы снова вместе! Я уже почти и не надеялась…
Коррис на миг прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями ее рук на своей коже, и Лиасса встрепенулась:
— Тебе плохо? Ложись, тебе надо отдыхать!
— Мне очень хорошо, — качнул он головой, — пожалуй, так хорошо мне было только один раз в жизни. Тогда, в Каррасе…
Лиасса вспыхнула, а затем сдвинула брови:
— И всё же тебе лучше лечь, это предписание целителя. Как и усиленное питание!
— Я не стану спорить с целителем, только ты не уходи, ладно? — с надеждой посмотрел на нее Коррис.
— Я лишь принесу еду, тебе обязательно нужно поесть!
Лиасса помогла ему вернуться в постель и, нежно поцеловав его в щеку, ускользнула раньше, чем он успел ее удержать. Через несколько минут она вернулась с подносом, и от одного вида и запаха еды у Корриса потекли слюнки. Потянувшись к чашке с куриным бульоном, он вдруг остановился:
— Лия, я долго голодал, мне можно…
— Да, — кивнула она, — я все вылечила.
У нее вдруг изменилось лицо, она едва слышно прошептала: