— Есть и еще кое-что, — отдышавшись, произнесла она, чуть отстранившись, — и это объясняет все вопросы, которые у тебя возникли. Когда я вернулась в Эрант через несколько дней после открытия Путей…
— Это действительно ты их открыла? — тревожно спросил Коррис.
— Да, это очень длинная история, и я расскажу тебе обо всем, только попозже. Словом, я вернулась и узнала о твоем исчезновении, — она издала то ли стон, то ли всхлип, — и решила вернуться в Каррас сразу после того как помогу раненым в той бойне людям. Но так уж вышло, что я случайно проговорилась о своей беременности, и…
— Что?
— Император пожелал, чтобы я… Словом, для всех я — твоя жена, правду знают лишь он и рен Нервин.
— Рен Нервин дер Фартаэр?
— Да, он теперь канцлер империи.
— А Император-то у нас кто? — спросил Коррис, растерянно взъерошив волосы.
— Ориан I. Так вот, он настоял, чтобы я сказала, будто в Каррасе мы вступили в брак. Я не пошла бы на этот обман ради себя, но дети… Было только два варианта: вернуться в Кшасаэр и растить их как членов рода Эс'Шери или остаться здесь, но тогда они считались бы бастардами. Я же очень хорошо знаю, как в империи относятся к незаконнорожденным, и только поэтому согласилась солгать. Ты простишь меня за это?
— Я благодарен тебе, любимая, — ответил он, чувствуя подлинную бурю в душе, — сегодня самый счастливый день в моей жизни! Вот только теперь у тебя не будет пышной свадьбы…
— А мне она и не нужна, мне нужен ты, — ответила Лия, заставив его сердце забиться еще сильнее, — и знаешь, у кшаси зачатие ребенка считается благословением Богов и заключением брака, так что не такая уж это была ложь! А для меня стать матерью — подлинное благословение! Тем более что только в ту ночь я могла зачать, больше детей у нас не будет…
— Мм, рея Лия дер Сартон, — протянул Коррис, счастливо улыбаясь, — или тебя на самом деле зовут по-другому?
— Мое полное имя — Лиасса, я не могла его раньше называть, оно слишком…
— Кшасское, я понимаю. Но я же могу по-прежнему звать тебя Лией?
— Конечно! Ты правда не сердишься?
— Ну что ты, как я могу сердиться? Я мечтал о том дне, когда назову тебя своей женой, а оказывается, что мне не нужно ждать…
— Тогда… — Лия достала из кармана родовой перстень и браслет и протянула их Коррису, — их должен был надеть мне ты…
— И я с радостью и гордостью сделаю это сейчас, — мягко ответил тот.
Когда перстень и браслет снова заняли свои места на руке Лии, Коррис притянул ее к себе и прошептал:
— Спасибо, родная. Не знаю, сколько лет жизни подарят мне Боги, но клянусь в том, что всегда буду любить тебя. Ты плачешь?
— От счастья, — она спрятала лицо у него на груди, — я уже почти перестала надеяться… Твои люди обыскали всю империю, я перевернула вверх дном все библиотеки в поисках ответов, но если бы не магия этарров… Как вообще ты оказался в такой дали?!
Он помрачнел:
— Это слишком длинный рассказ. И кстати, я тоже хочу задать тебе множество вопросов, как оказалось, ты полна тайн, красавица моя!
Их разговор прервало недовольное хныканье, быстро перешедшее в плач. Коррис испуганно посмотрел на сына и перевел взгляд на Лию:
— Что с ним?
— Наверное, проголодался. Давай его сюда, — улыбнулась она, садясь в кресло и расшнуровывая корсаж.
Коррис осторожно достал сына из кроватки, держа его словно стеклянного, и подал его Лие, а сам опустился на пол у ее ног. С восторгом наблюдая, как жадно тот сосет грудь, он покачал головой:
— Никогда не думал, что это зрелище может быть таким вдохновляющим. И рад, что ты решилась кормить сама…
— Отказаться в угоду светским обычаям? Ну уж нет, в этом я всё равно останусь простолюдинкой! — нежно посмотрев на сына, ответила та.
После кормления — Элира тоже проснулась и потребовала свою порцию — Лия сурово сдвинула брови:
— Так, а теперь тебе надо вернуться в кровать!
— Только вместе с тобой, радость моя, что-то я чувствую, что мне не стоит оставаться одному, — глаза Корриса лукаво блеснули, — вдруг потребуется срочная помощь целителя?
Лия рассмеялась, искренне и весело, чувствуя, как уходит напряжение:
— Что ж, тогда идем скорей!
Устроившись в объятиях Корриса, она положила голову ему на плечо и спросила: