С приглашением он опоздал. Капитан Трокан, прихрамывая, спускается от погранзаставы к понтону. Погранзастава — двухэтажное здание из красного кирпича. Капитан Трокан хромает с 1943 года, когда ему автоматной очередью в четырех местах перебило кость левой голени. Вместе со своим взводом он должен был подорвать железнодорожный мост, и партизанам пришлось вступить в перестрелку с охраной. Тем, что ему не ампутировали ногу, Трокан обязан профессору Бергу.
До войны Милован Берг больше времени проводил за границей, чем в своем фешенебельном частном санатории в Белграде. От Нью-Йорка до Токио находилось достаточно миллионеров, которые могли себе позволить роскошь послать отдельный самолет за одним из знаменитых хирургов мира.
В 1943-м профессор Берг работал в том партизанском лазарете, куда боевые товарищи принесли раненого ефрейтора Трокана. Там же профессора и прикончила пулеметная очередь, выпущенная с «мессершмитта». Профессор Берг погиб в палатке полевого госпиталя, во время очередной операции. Было это в 1944 году.
— Привет, Йован! — капитан жмет руку Киша. Йован Киш усмехается. Взгляд его фарфоровых глаз холоден.
— Зайдете? — Он делает приглашающий жест в сторону кабины.
— Я на посту, — говорит Булатович.
Йован Киш внутренне настораживается. Он чует опасность. Зрение и слух его моментально обостряются, движения становятся предельно выверенными.
Он увидел, как капитан глазами сделал знак сержанту, и знает, что обычно здесь к службе относятся без особых строгостей.
Йован Киш расслабляет мускулы.
Булатович разочарованно бредет к скамье, где он оставил свое оружие. Черт бы побрал две пары чужих, бдительных глаз наверху, на погранзаставе! Худо ли дело опрокинуть сейчас стаканчик виски со льдом и содовой.
Йован Киш достает из шкафчика два высоких бокала. Извлекает из холодильника бутылку белого кубинского рома. Добавляет к нему апельсинового сока и десять капель какой-то жидкости из небольшой восьмигранной темно-зеленой бутылки. На сосуде этом нет этикетки.
Киш кладет в бокалы кубики льда и размешивает напиток яркой ложкой с длинной ручкой. Холодильник работает на аккумуляторах.
Коктейль имеет горьковатый, слегка вяжущий-вкус. Капитану Трокану Ни разу не доводилось пробовать такого.
— Что это? — спрашивает он, и в голосе его звучит одобрение.
— Секрет фирмы. «Коктейль а-ля Киш», если угодно. Твое здоровье!
Йован Киш напряжен, как пружина. Однако лицо его остается равнодушным, голубые фарфоровые глаза застыли.
Капитана Трокана приятно пьянят уже первые два глотка. Он выпивает весь бокал до дна. В такую жарищу нет ничего лучше леденящего напитка со столь необычным букетом.
Трокан ценит хорошие напитки, как заботливо ухоженное оружие. Или как лодочный мотор, который в умелых руках всегда безотказен.
Пол в каюте «Ласточки» устлан мягким ковром ядовито-зеленого цвета. Такого же оттенка обои на потолке. Занавеска на окне темно-зеленая. Мебель — красного дерева. Изысканный интерьер ничем не напоминает грубую пластмассу, из которой изготовлен корпус лодки. Для Киша это предмет особой гордости. Обстановка делалась им на заказ, он сам трудился над ней вместе с корабельным плотником из Нови-Сада.
— На летний отдых? — спрашивает капитан Трокан. Губы, обожженные диковинным напитком, плохо повинуются ему.
Киш бдительно вслушивается не только в слова, но и в интонацию капитана.
— Ага. На отдых.
Он смешивает новую порцию коктейля. Протестующий жест Трокана вызывает у него лишь ухмылку.
— В какие края?
Голос капитана не выражает никаких особых эмоций. Да и вопросы его естественны.
— В Венгрию. А потом, пожалуй, и в Австрию. Может, поднимусь к Линцу.
Капитан Трокан знает, что «Ласточке» ничего не стоит покрыть расстояние от Будапешта до Линца. Велика важность — шестьсот километров. Полдня неспешного хода.
— Как получится. Ну и, смотря по тому, какой будет клев.
Всяк встречный-поперечный знает, что Йован Киш — заядлый рыболов, хотя и не самый удачливый.
Вот это жизнь, думает капитан. Хочешь — в Будапешт, хочешь — в Линц, как твоя душа пожелает.
При этом Трокан совершенно не испытывает зависти. Не только потому, что симпатизирует Кишу. Йован Киш заслуживает хорошей участи.
Вот бы здорово, если бы рано или поздно кто-нибудь мог сказать: капитан Трокан заслуживает хорошей участи.
— Вчера получен приказ, Йован, — наконец решившись, произносит он. — Мы должны трое суток самым тщательным образом обыскивать все моторки.