Йован Киш уверен в себе.
А улик у полиции нет.
Дома, на родине, за него, конечно, возьмутся.
До сих пор две недели были рекордным сроком, когда он находился под круглосуточным наблюдением. На сей раз он попадет под колпак месяца на два. А то и на полгода.
Абсурд.
Йован Киш знает, какой аппарат потребовался бы для этого.
Но даже если Они не слезут с него в течение года, он преспокойно проживет этот год на, свою пенсию. Сберкнижка оформлена на его имя.
Он будет много плавать. Всерьез займется дзюдо. Станет ходить на футбольные матчи.
Ну а подходящая девица всегда подвернется.
Потом, когда все утихнет, он встретится кое с кем. Кое-кто съездит в Австрию, кое с кем потолкует в Вене. Кое-кто уладит дело так, чтобы ящики были вывезены из Венгрии. Кое-кто реализует статуэтки.
Опасности тут никакой.
Если контрабандист или продавец статуэток завалится, он и понятия не будет иметь, что проживает в Белграде некий полицейский офицер в отставке по имени Йован Киш.
Конечно, все это лишь теория. Йован Киш знает, что в любой момент можно сломать себе шею из-за какого-нибудь пустяка.
Кто способен был предугадать бдительного музейного смотрителя?
Йована Киша душит ярость.
Все надо предугадывать.
Риск всегда остается. Иначе все это дело вообще не стоило бы затевать. Но ошибок допускать нельзя. Смотритель — это ошибка.
Киш плохо спит. Ему снится сон. Проснувшись, он не может вспомнить, что это был за сон. Нервы дают себя знать.
Он открывает моторный отсек. Тщательно прочищает моторы. Проверяет контакты. Надраивает свечи. Заливает аккумуляторы дистиллированной водой.
Во всех этих действиях нет никакой необходимости, но надо же как-то убить время.
Киш не любит ждать. А между тем в жизни ему приходилось очень много ждать.
Белые «Жигули» по-прежнему маячат на берегу. Сыщики даже не скрывают, что следят за ним.
Йован Киш ухмыляется всякий раз, когда запускает моторы.
Пусть ребятки понервничают.
Он не знает, что на другом берегу позади поставленных на якорь барж затаились две полицейские моторки. Что из одного из домов на берегу за ним следят в бинокль сквозь неплотно закрытые, жалюзи. На острове против Сентэндре поджидает вертолет. По обоим берегам Дуная подстерегают две машины с вооруженными сыщиками. И каждый агент снабжен ультракоротковолновой рацией.
Всего этого Йован Киш не знает. Но даже знай он, это не взволновало бы его.
Сейчас он вынужден ждать.
Это единственное, что ему остается.
Девушка в белом платье появляется на причале после обеда.
Йован Киш лежит на крыше каюты. Читает книгу Чичестера о том, как тот в одиночку на «Джипси Мотон» обогнул земной шар.
Киш уже в третий раз перечитывает эту книгу. Безумец этот Чичестер. Отважиться на кругосветное путешествие в корыте.
Но безумец симпатичный.
Девушка машет ему с причала. Она и на сей раз в белом платье.
Йован Киш отвечает ей приветственным жестом.
Один из сыщиков, сидящих в белых «Жигулях», подносит ко рту микрофон передатчика.
Киш не видит оснований щадить девушку. Зла ей не причинят, разве что повыспрашивают о нем.
— Если я сама не приду, ты даже не сделаешь попытки встретиться.
— Как знать, — говорит Йован Киш.
— Ты всегда такой противный?
— Всегда.
— Наговариваешь на себя.
— Возможно.
Киш смешивает коктейль. Протягивает стакан девушке. Та протестующе трясет головой.
— Не хочу опять напиваться.
— Ты и не напьешься.
Девушка чувствует, что голос у него какой-то странный. Ею овладевает растерянность.
— И кататься мы сегодня не поедем.
— У тебя другие планы?
Киш отрицательно качает головой.
— Тогда в чем дело?
— Вон те господа запретили мне отлучаться.
Он делает кивок в сторону белых «Жигулей». Девушка провожает взглядом это его движение.
— Кто они?
— Полицейские.
Девушка в белом молчит. Она чувствует, как ее бросает в жар.
— Что им от тебя нужно?
— Сущую ерунду.
Глаза Иована Киша отливают фарфоровой голубизной.
— По их мнению, я ограбил музей.
Он закуривает сигарету и предлагает девушке закурить.
— И убил троих человек. Зрачки девушки расширяются.
— Спятил ты, что ли? Йован Киш качает головой.
— Ты — убил?!
— Я за свою жизнь убивал немало.
— Опять начинаешь?
Голос девушки срывается на крик. Йован Киш пожимает плечами.
— Тебе лучше уйти. Девушка молчит.
— И без того тебя теперь будут трясти на допросе.