Мотор хрипит.
В бинокль вырисовываются контуры лодок, уткнувшихся носом в берег.
Йован Киш направляет «Ласточку» к лодочному причалу.
Эхолот фиксирует всего один метр. Йован Киш резко поворачивает руль влево и стопорит моторы.
Под днищем «Ласточки» скрежещет речная галька.
Киш перебегает на нос лодки и спрыгивает в воду. По колено в воде, по каменистому дну он выбирается на сушу. Захлестывает причальный канат вокруг ствола ивы.
Пистолет Вукетича он засовывает в задний карман джинсов. В боковой карман, специально обшитый кожей, прячет нож. Из ящика с инструментами достает молоток и лом.
Киш прихватывает с собой две канистры. Сорока литров хватит с лихвой, да и тащить нетяжело.
Собаки встречают Йована Киша лаем. Маленькие улочки без единого фонаря.
Бензоколонка находится на главной площади. Пыльные трубки неонового освещения не в силах разогнать мрак, царящий на площади.
Киш ставит канистры на асфальт. Поддевает ломом крышку колонки. Наваливается на него всей тяжестью тела.
Просовывает в замок металлическую пластину. Через тридцать секунд язычок замка щелкает.
Йован Киш открывает одну из канистр. Прилаживает к ее горлышку кран резинового шланга. Нажимает кнопку подачи.
Его не раз преследовали, много раз преследовал он сам.
Теперь он только преследуемый. Стоит ли сейчас над этим задумываться? У него еще будет время.
Одна канистра наполнена доверху. Йован Киш переставляет шланг в другую. Гулко ударяет тугая струя.
Киша настораживает легкий шум.
Чьи-то осторожные шаги по асфальту.
Киш, не выпрямляясь, выглядывает из-за колонки.
У здания бензоколонки стоит полицейский. В руках у него пистолет.
Йован Киш уменьшает подачу бензина. Ему не хочется, чтобы канистра была слишком тяжелой.
Полицейский, крадучись, выходит из-за здания бензоколонки.
Киш выжидает.
— Руки вверх! — кричит полицейский. Он стоит шагах в пяти.
Йован Киш ухмыляется.
Этот сопляк только еще проходит азы, а у него. Киша, за плечами университеты.
Полицейский Имре Вереш в марте этого года был произведен! в младшие сержанты.
— Руки вверх! И не шевелиться, иначе стреляю! Йован Киш вновь ухмыляется. Либо ему поднимать руки, либо замереть, не шевелясь. Он медленно выпрямляется.
Левую руку поднимает над головой. Правой сжимает ручку канистры.
Полицейский в трех метрах от него. Пистолет он выставил перед собой.
Киш видит, как дрожит дуло пистолета.
— Очень прошу вас, — говорит Йован Киш. В жизни он ничего не просил. Ни у кого.
Киш бросает канистру в полицейского. Ему нужна лишь доля секунды, пока полицейский отскочит в сторону.
Пистолет есть и у него самого, да и нож тоже. Но ни то ни другое оружие ему не потребуется.
Младший сержант Имре Вереш настолько напуган летящим в него темным предметом, что даже не пытается отскочить в сторону. Со страху он нажимает на спусковой курок.
Канистра бьет его в грудь.
Полицейский падает навзничь и, защищая лицо, выбрасывает вперед руки.
В селе тишина. Даже собаки брехать перестали.
Вор лежит, уткнувшись в землю ничком. Руки раскинуты в стороны.
Младший сержант в ужасе. Пистолет его прыгает в трясущихся руках. Он с трудом переворачивает на спину безвольное тело.
Во лбу у Йована Киша маленькая дырочка. В самой середине, между глаз. Как на мишени — попадание в десятку. Оттуда сочится кровь.
К горлу младшего сержанта подступает тошнота. Он не целил в голову. Он вообще никуда не целился. Полицейский осторожно хлопает лежащего мужчину по щекам.
Голова Йована Киша перекатывается на сторону, глухо ударяясь об асфальт. У полицейского в лице ни кровинки. Из-за канистры бензина он убил человека.
Йован Киш лежит, уставя фарфоровые глаза в пустоту.
Смерть снизошла к нему.