Минут двадцать он плавает вокруг медленно дрейфующей на воде «Ласточки».
Когда он вновь поднимается в лодку, кожа зудит уже не так сильно. Правда, комариные укусы все еще дают о себе знать. Киш не притрагивается к болезненным местам.
Рано пополудни он переодевается в неяркие голубые джинсы, темно-синюю шелковую рубашку и синие парусиновые туфли.
В переброшенную через плечо холщовую сумку Киш складывает плавки, полотенце, мыло, расческу, одеколон, пляжные сандалии, купальный халат.
Тело все еще горит.
Автобус набит битком. Киш не любит толкучку. Его раздражает запах пота.
Он забивается в угол на площадке автобуса. Здесь тоже очень душно.
Недалеко от него стоит рыжеволосая девушка. Шею ее охватывает тонкая золотая цепочка с крошечным рубином.
Девушка смотрит в окно.
Взгляд Йована Киша неотрывно прикован к затылку девушки. Глаза у него голубые, как фарфор. Он знает, что девушка чувствует его взгляд. Девушка оборачивается. В глазах ее любопытство.
Йован Киш ухмыляется. Девушка потупляет глаза, затем отвечает Кишу взглядом. Их разделяют три шага.
Йован Киш не двигается. В упор смотрит на девушку. Глаза у него — фарфоровой голубизны.
Девушка пробирается к двери. Нажимает кнопку, давая понять, что намеревается выходить.
Йован Киш не двигаясь стоит в углу площадки.
Рыжеволосая дважды оборачивается и смотрит на него. На остановке она всех пассажиров пропускает вперед. Сойдя на ступеньку, девушка оглядывается еще раз.
Йован Киш ухмыляется.
Автобус едет дальше.
Киш доволен своей шуткой.
Он выходит из автобуса у острова Маргит и пешком идет до бассейна. По обеим сторонам дороги бордюр пунцовых цветов.
Перед кассами бассейна змеится очередь в сотни людей. Солнце печет безжалостно.
Йован Киш огибает одну из очередей. Подходит к кассе как раз в тот момент, когда человек у окошечка получает билет. Следующему посетителю Киш преграждает дорогу. Он просовывает в окошко продолговатое удостоверение в черной обложке. Раскрывает его. Лежащая там стофоринтовая банкнота падает на колени кассирше.
— Кабинку, пожалуйста.
Киш с ухмылкой машет удостоверением перед удивленной кассиршей.
У стоящих в очереди не остается ни секунды времени, чтобы возмутиться.
Йован Киш расстилает свой синий купальный халат на чахлой траве. Вот уже третью неделю нет дождя. Трава.
Он кладет мешок под голову и засыпает на четверть часа. Только по ночам он не может спать без снотворного.
Когда Киш просыпается, времени ровно четыре часа.
Жара почти не спала. Из репродукторов гремит оглушительная танцевальная музыка. Пляж переполнен до отказа. В бассейне — яблоку негде упасть.
Йован Киш потягивается. Халат перебрасывает через плечо. Сует ноги в сандалии и направляется к северо-восточному концу пляжа. Идет, осторожно переступая, чтобы не задеть загорающих. Движется он мягко, как кошка.
Нужного ему человека он замечает издали. Тот устроился в самом углу у забора, на широченной желтой купальной простыне. Весь он с головы до пят блестит, густо намазанный кремом для загара.
Йован Киш останавливается. Смотрит по сторонам, долго и внимательно. Изучает каждого, кто расположился поблизости от коренастого мужчины с пролысиной.
Киш расстилает свой синий халат возле желтой простыни.
— Разрешите?
— К сожалению, я не знаю венгерского, — отвечает коренастый по-сербски.
Йован Киш ухмыляется.
— В таком случае мы с вами соотечественники. Йован Киш, из Белграда.
— Милан Давчек. Тоже из Белграда.
Несколько минут они беседуют о погоде. До чего же невероятная жара, даже к ночи не спадает. Для июня это необычно.
И надо же быть такому любопытному совпадению, чтобы два белградца встретились именно здесь, в Будапеште, на острове Маргит. На пляже бассейна «Палатинус».
Справа от них развлекается парочка: молодые люди щекочут друг друга. Девица взвизгивает. Слева похрапывает на циновке мужчина лет семидесяти. Он лежит на спине, живот его равномерно вздымается и опадает.
Милан Давчек с готовностью соглашается распить за знакомство стаканчик-другой в ресторане «Гранд-отеля» поблизости. Тем более, что выясняется: Йован Киш — заядлый рыбак. А для Давчека рыбная ловля — услада жизни.
— Я ведь с этим делом, начальник, давно завязал, — заявил Милан Давчек, когда четыре месяца назад Йован Киш подсел к нему в одном белградском кафе.