В целом такой принцип доминировал на протяжении всей эпохи, что вполне объяснимо: купцы были заинтересованы иметь, прежде всего, сыновей, которых видели продолжателями рода и дела, и которым можно было доверить недвижимость, товары, деньги, важные поручения. Не случайно шестерым сыновьям олдермена 1556–1577 гг., торговца предметами роскоши сэра Ричарда Мэллори, кроме их доли в третьей части движимого имущества отца, был завещан пай в Московской компании{1375}. Известно, что, по меньшей мере, старший из сыновей, Ричард, достиг больших успехов в торговле. А вот второй сын олдермена 1553–1584 гг., бакалейщика Томаса Лоджа, тоже Томас, «поэт и драматург», был полностью лишен наследства — его имя даже не упоминалось в завещании{1376}. Скорее всего, купец вовсе не хотел предоставлять средства сыну, избравшему столь «бесполезные» занятия.
Очень редко (нам удалось обнаружить всего два случая) купцы отдавали некоторое предпочтение дочерям. Хотя мотивы такого поведения не ясны. Скорее всего, в этих случаях распределение наследства осуществлялось по принципу старшинства. Так, Николас де Фарндон, ювелир, 24 июня 1334 г. завещал своей дочери Роуз все сдаваемые в аренду помещения на Уод-стрит в пожизненное владение и только впоследствии — сыну Николасу{1377}.[154] А Стефен де Абиндон в завещании от 10 августа 1336 г. оставил дочери Изабелле ренты в приходе Всех Святых на Бред-стрит в пожизненное владение и лишь затем — сыновьям Томасу и Джону{1378}.
Интерес к дочерям отражен, прежде всего, в рассмотрении вопросов их замужества и выделения приданого. Обеспечение дочерей приданым признавалось «отцовским долгом», «семейной обязанностью», и на эти цели олдермены, как правило, не скупились. Детально описывается та его часть, которая состояла из вещей, необходимых девушке в ее будущей семейной жизни. Перечень неизменно начинается с кровати, подушек, перины, простыней, одеял и т.д. Далее следует описание платьев, плащей, поясов и прочих предметов одежды, часто с указанием вида ткани и ее цвета, колец, брошей и других украшений — серебряных, позолоченных, золотых, с драгоценными камнями. Третье место занимают мебель (столы, скамьи) и кухонная утварь.
Особо, как правило, в завещаниях оговариваются денежные суммы: от 40 ф. до 2 тыс. ф.{1379} Яркий пример — завещание Генри Сэчфорда от 24 августа 1337 г., по которому этот олдермен оставил своей дочери Матильде 100 марок в качестве приданого{1380}. Не менее интересны завещательные распоряжения сэра Роджера Мартина, олдермена XVI в., касающиеся пятерых его дочерей. Две них — Сьюзен и Марта — получили по 500 марок приданого и по 200 марок после того, как выйдут замуж, а третья дочь, Мэри, — одну тыс. ф. в качестве свадебного дара и 200 ф. дополнительно. Двум незамужним дочерям — Джейн и Анне — передавалось, согласно завещанию, по 250 ф.{1381} Дочери другого лондонского олдермена XVI в. Ричарда Мэллори — Анне — были завещаны 200 ф., а дочери Схоластике — 400 марок в качестве свадебного дара; 4 незамужние дочери этого купца получили по 60 ф. приданого. Кроме того, все они получили свою долю наследства в трети движимого имущества отца{1382}. Галантерейщик и олдермен 1567–1576 гг. Уильям Бонд завещал дочери одну тыс. ф. в качестве приданого{1383}. А вот Роберт де Пэрис оставил своей дочери Марджери для ее замужества 10 марок и несколько домов{1384}. Это единственный случай передачи дочери в качестве приданого не только денежных средств, но и недвижимой собственности. Единственным в своем роде является и завещание Дэвида Вудроффа, олдермена 1548–1560 гг.: его сын и дочь наследовали одинаковые суммы на свои свадьбы — по 266 ф. 13 ш. 4 п.{1385}.
Таким образом, судя по завещаниям лондонских олдерменов XIV–XVI столетий, фиксирующим передачу части их имущества детям, дочери наследовали не только деньги и домашнюю утварь, но и недвижимое имущество, включая дома и торговые помещения. Заметим, однако, что более всего имущественные права девушек были ущемлены именно в распоряжении землей и другой недвижимостью. Особенно наглядно это проявилось в завещательных распоряжениях олдерменов, которые либо отдавали преимущество при наследовании сыновьям перед дочерьми, либо устанавливали право первородства (в соответствии с ним все земельные владения безраздельно переходили к старшему сыну, а младшим сыновьям и дочерям выделялись небольшие доли наследства в виде движимого имущества или денежных средств).
154
Правда, этому же сыну он оставил феоды на Уодстрит, Годроунлэйн и Темз-стрит и сад в приходе св. Ботольфа.