Для воссоздания политических событий общенационального масштаба, к которым непосредственное отношение имели деловые люди, среди которых — олдермены, был привлечен ряд наиболее известных лондонских хроник, содержащих материалы, относящиеся к XIV–XV вв.{78} Эти источники предоставляют обширный, прежде всего, фактический материал, позволяющий воссоздать реалии социально-политической жизни Лондона, участниками которых были интересующие нас персонажи. Эти сведения важны как для воссоздания событий, имевших место непосредственно в столице, где позиции олдерменов, их политические симпатии проявлялись особо выпукло и наглядно, так и для характеристики взаимоотношений представителей правящей элиты Лондона и королевской власти на разных этапах политической истории Англии. Исключительно ценным является то, что хроники «оживляют» историю, наполняя ее персоналиями, помогают приблизить эпоху, отделенную от нас несколькими веками. В результате многие купцы-олдермены, имена которых упоминаются в хрониках, воспринимаются не только как абстрактные представители правящей верхушки, но и как реально действующие люди, со своими интересами, симпатиями и страстями, что помогает лучше понять мотивацию тех или иных их поступков.
Разнообразный материал, включающий королевские распоряжения по самым разным вопросам, в том числе, касающимся городов и горожан, фрагменты городских хартий, обычаев и постановлений муниципалитетов, хроник, преимущественно общеанглийских, находится в многотомном издании «Английских исторических документов»{79}, а также в публикации «Документов, иллюстрирующих историю цивилизации средневековой Англии»{80}.
Для воссоздания социально-хозяйственного облика средневекового Лондона были привлечены его «Описания», относящиеся к XII, XV–XVI вв.{81}
Каждый из используемых нами источников представляет ценность сам по себе, но значительно важнее, что они дополняют друг друга и дают возможность для комплексного исследования. Весь круг источников охватывает довольно длительный период — XIV–XVI вв., что позволяет исследовать общность деловых людей Лондона не только в статике, что, безусловно, важно, но и в динамике, определяя основные тенденции в ее эволюции на протяжении трех столетий.
Глава I.
Лондон: от римского муниципия к городу раннего Нового времени
Крупнейший город современной Англии — Лондон — имеет длительную историю, насчитывающую около 2000 лет. И чем глубже хронологически залегает исторический пласт, тем сложнее его изучать по причине полного или почти полного отсутствия письменных источников. В такой ситуации неоспоримо важное значение приобретает использование историками и археологами уже на протяжении десятилетий археологических методов. В рамках так называемой «городской археологии» история поселения восстанавливается буквально по крупицам археологических сведений, полученных благодаря новым наработкам в методах исследования. В 1946–1962 гг. Совет по раскопкам римского и средневекового периодов в Лондоне проводил первые столь продолжительные обследования в английской столице. Наибольший интерес представляли остатки римских зданий, но обращалось внимание и на находки более поздних эпох. Практически одновременно, в 50-е гг. XX в., началось изучение средневековой городской топографии, продолжающееся и сегодня. Археология существенно повлияла на изучение городов, наполнив конкретным содержанием их раннюю историю (до 1100 г.) и во многом изменив её восприятие{82}.
Принято считать, что Лондон был основан в 43 г. н.э., во время вторжения в Британию римлян во главе с императором Клавдием. Ранний Лондиниум занимал очень маленькую площадь: в XIX в. археологами было установлено, что длина города с востока на запад составляла около 1,6 км, а с севера на юг около 0,8 км{83}. Но, скорее всего, город возник за много лет до отмеченного события. Его истоки обнаруживаются в глубине юго-восточного побережья Англии, на двух холмах высотой примерно 15 м, с плоской вершиной из гравия. Они располагались между тремя небольшими южными притоками Темзы — Флитом, Уолбруком и Хаундздичем. Исходя из материалов археологических раскопок[6], можно предположить, что на месте нынешнего города существовали, скорее всего, кельтские поселения. Остатки кельтских свайных построек, найденные археологами в устье притока реки Флит, свидетельствуют о том, что это удобное возвышенное место среди болот на берегу большой реки очень рано привлекло первых поселенцев[7]. Весьма вероятно, что будущий Лондон имел древнекельтское происхождение, а Лондиниум — это лишь видоизмененное на римский лад название “Llyn Din”, которое можно перевести с кельтского приблизительно как «укрепление», «озерная крепость»{84}.[8]
6
На месте возникновения центральной части Лондона были найдены металлические предметы (шлемы, щиты) и кости, свидетельствующие о том, что к концу железного века и накануне прихода римлян в долине Темзы совершались какие-то ритуальные обряды. В окрестностях Лондона находились участки обрабатываемой земли — например, на холмах Хитроу, в 20 км к западу от будущего Лондиниума, или на островах у южного берега Темзы. Сельскохозяйственная продукция включала в себя зерновые культуры, овощи, мясо, молоко, шерсть и кожу. Уже в то время Темза была главным торговым путем, связывавшим остров с европейским континентом, и эта ее функция в ходе исторического развития лишь упрочится (см.:
7
По мнению некоторых ученых, плотность населения в долине Темзы накануне римского завоевания была почти такой же, как в сельской местности эпохи Высокого Средневековья (см., напр.:
8
Действительно, место, где возник город, было болотистым. Во время прилива воды Темзы покрывали его целиком, образуя огромное озеро, над которым поднимался невысокий глинистый холм и несколько небольших островов. Последовательные изменения уровня моря привели к образованию серии террас. Расположенные уступами участки и разнообразие1 почв создали благоприятные условия для земледелия, которым воспользовались еще до прихода римлян. На тяжелых и влажных глинистых почвах Лондона произрастали густые леса: деревья служили материалом для строительства и производства угля, необходимого в числе прочих кузнецам. Болота в поймах Темзы и ее притоки изобиловали рыбой, а также могли служить пастбищем (см.: