Перст Веры яснее ясного понял, что времени осталось совсем в обрез. Илаша скоро вторгнется в сей бренный пласт Заара.
И тогда он направился к алтарю. Сражение всё ещё бушевало, но теперь оно не мешало подойти к творящим Великий Обряд. Брат Коготь постепенно дожимал отчаянно сопротивляющихся пекельщиков, сумев отрезать их от алтаря. Перешагивая через завалы павших, Коршун спешил к своей цели. За ним по-прежнему следовали охранители, но он уже забыл о них. Релу и его бойцам просто не по силам будет помочь посланнику итранарга.
И чем ближе Коршун подходил к алтарю, тем сильнее на него давила инобытийная мощь растворённой в подземелье скверны. Вновь, как и тогда во время обряда с «Огнекровью», будто сгущался сам воздух и усугублялась тяга земная. Вновь приходилось продавливать собою пространство, терпя неуёмную боль, что всё сильнее начинала терзать его плоть. Остановились за спиной охранители, не в силах более сделать ни шага. Коршун же всё пёр к своей цели, одной лишь несгибаемой волей терпя мучительный напор тупой и могущественной силы. Он заставил себя не замечать, как бешено колотится сердце, с которым вдруг оказалось невозможно совладать, как превратились в тяжеленые гири конечности и как струится носом кровь. Он брёл, борясь за каждый проделанный шаг, силой духа раздвигая густую уплотнённую среду, что была так похожа на воздух. И когда уже в глазах окончательно померкло зрение и он понял, что тело не в состоянии сделать ни шагу, он вырвался из него и перенёс сознание в одно из своих тонких тел – в надъявное. Стало легче, но теперь он был куда уязвимей.
Теперь он узрел, что до алтаря и собравшихся тут могучих колдунов не более полусотни шагов. Под открывшейся завесой он обнаружил среди них Равара, что, конечно, не был колдуном, но присутствовал скорей как зритель. Увидал его жену Ирлу, что как раз была великой колдуньей. И даже падчерица Ветла присутствовала здесь, также участвуя в обряде. Остальных Коршун или не знал, или распознать их мешали надетые на лица маски. Ему понадобились считанные мгновения, чтобы надёжно закрепить связь с оставленным телом и высвободить давно заготовленное заклятие. И он уже готов был им ударить, но кто-то из собравшихся колдунов нанёс удар первым. Удар был силён и коварен. Нацелен на серебряную нить. Духу Коршуна просто вырывало связь с сосудом его плотного тела. И будь он хоть менее опытен и искусен, то даже давно поставленная защита и утроение связи сейчас не спасли бы его. Но защита выдержала. Впрочем, ещё бы немного и возможно он бы навсегда расстался со своим нынешним воплощением. Но тут подоспели светоносцы.
Сотворённый ими Великий Осьминог возник в самом Кругу нечестивцев. Светоносцы ловко использовали для прицела якорь в сознании Коршуна и теперь их творение огромной тушей смело с ног всех пекельщиков, изрядно при этом всё вокруг себя заморозив и затормозив ход времени. Коршун же лишился большей части имевшейся силы, потратив её на защиту серебряной нити и вспарывание преграды вокруг алтаря. Всё, что он сейчас мог – это спустить Огневиков. Тройка больших духов Огня сразу же умчалась ко вскочившим на ноги пекельщикам. И совместно с Великим Осьминогом принялась крушить их защиту.
Немного позже Коршун ощутил, как ослабло давление на его плотное тело, причём настолько, что ему уже не требовалось прежних усилий поддерживать его. Он чуял, что Илаша уже близко. Вторжение Великого Осьминога лишь замедлило её приход. И тогда Перст Веры вернулся в себя. И рухнул на карачки.
Харкая кровью, он пополз к алтарю, вливая в свою плоть те остатки силы, что всё ещё теплились в нём. Он только отметил, что светоносцы вновь нанесли удар и вновь он прошёл через якорь его сознания. Почему-то они били Молотом Ирола в самого молодого колдуна, что как и все схватился с Великим Осьминогом. Коршуну уже не было дела до причин выбора светоносцев. Всё, что он мог, это ползти. И он полз. Полз. И полз.
И дополз. Едва не теряя рассудок, поднялся через страшную боль, от которой надолго темнело в глазах, и через столь же страшную боль сделал несколько нетвёрдых шагов к ложам с зависшими между жизнью и смертью жертвами. А потом дал волю Огнедуху, заключённому в меч. Клинок пронзал их тела. Все десять жертв вскоре наконец-то освободились от подобия жизни.