Помня уроки Луга и повторяя за остальными, Томирис не завалилась отдыхать в полной неподвижности, как того настойчиво требовало тело. А заставила себя медленно прохаживаться, постепенно восстанавливая дыхание. Она понимала, что если поддаться слабости, то может просто не подняться на ноги – мышцы станут непослушны и тогда она превратится в обузу. И её придётся тащить как беспомощную. Такого она себе никогда не простит.
Сколько продлился отдых Томирис не поняла, ощущение хода времени в ней сейчас было начисто вышиблено. Но когда её мысли с потушенного в лёгких пожара и гудящих ног переключились на погибшего на её глазах Сура, Луг вдруг оборвал отдых.
‒ Пора! ‒ рявкнул он. ‒ Дерун, держись шагов за четыреста.
Воин молча поправил снаряжение и первым ушёл вперёд.
Уходя всё дальше и дальше, Томирис держалась подле сотника, но, впрочем, он и сам держался поближе к ней. Царевна слушала короткие перемолвки бойцов и вновь себя ловила на том, что на душе немного теплеет. Но настал миг, когда мысли о произошедшем всё же одолели и она не удержалась от вопроса:
‒ Луг, ты видел, как погиб мой брат?
‒ Видел, ‒ холодно изрёк сотник.
И сколько ни ждала Томирис, он так ничего больше и не сказал.
‒ Ты не жалеешь о его смерти? ‒ спросила она.
Но Луг молчал. И весь отряд так же в молчании шёл вперёд.
‒ Так может и меня не надо было вытаскивать? ‒ с дрожью в голосе вопросила Томирис.
‒ Царевна, тебя мы никогда не оставим, ‒ вместо Луга ответил ближайший к ней воин.
‒ П-почему?..
‒ Потому, ‒ ответил другой воин, улыбнувшись разбитыми в кровь губами, ‒ что ты нам и как дочь, и как мать.
‒ Дочь – по возрасту и мать – по положению, ‒ поспешил объяснить первый воин.
‒ Но ведь я – Алостр, ‒ попыталась понять Томирис, ‒ и Сур – Алостр!
‒ О да, царевна, ‒ сказал ей всё тот же воин, ‒ но мы поклялись защищать тебя. Именно тебя. Да и дядя твой попросил нас о том же…
‒ Дядя Кадар?
Теперь Томирис совсем смутилась от разбегающихся мыслей. Радовало, что дядя всё же как-то вмешался в события. Но и печалил враждебный к Суру настрой окружающих ратников. От мысли, что больше никогда не увидит брата, сердце царевны щемило душевной болью. Но вместе с тем, она и радовалась, что Сур и его львы не приведут её к тому убежищу, в котором ей предстояло лишь ждать появления ненавистного Моэблоха. От одной только мысли о женихе у неё пробегал по коже озноб.
‒ Да, твой дядя, царевна, ‒ сказал воин. ‒ Кабы не он, наша сотня присоединилась бы к Тургаю Велитуру. Нам не ведомо было, где ты и что с тобою. Думали, что тебя тайно увели из Хирканы. Но потом пришёл твой дядя и сообщил, что ты где-то в подземельях. И показал, где потайной ход. Мы дрались во дворце со чтящими и простыми ратниками. И прорывались к подвалам. Тихоня был уверен, что ты обязательно объявишься в том лазу и мы на тебя наткнёмся. Уж не знаю, откуда он это знал…
На эту отповедь Томирис смолчала. Сказанное было так неожиданно, что ей требовалось время поразмыслить над ним.
‒ Ты удивлена, ‒ заметил другой воин, подошедший поближе, ‒ но мы на то с понятием. Понимаем, что мы для тебя как на одно лицо…
‒ Это не так! ‒ тут же возмутилась царевна.
‒ Эх, царевна! ‒ наконец вмешался Луг. ‒ Невер сказал образно. Он хотел донести, что ты привыкла смотреть на них слишком свысока. Для тебя они – только лишь воины моей сотни, как и другие стражники только лишь воины отца, как и все, кто не знатен, только лишь нечто подвластное… средство… толпа! Даже после той поездки в горы тебе невдомёк, что им – моим бойцам – и чтящие, и Алостры – не свои. Пойми, мы дрались за тебя, ибо клялись беречь тебя. А ты даже не знаешь имён твоих спасителей!
‒ Я… я выучу! ‒ всхлипнула Томирис. ‒ Обязательно выучу.
‒ Ишь ты, «выучу», ‒ усмехнулся названный Невером. ‒ Мы же с понятием. Не навязываемся…
‒ Я… я познакомлюсь, ‒ поняла его царевна, чувствуя, как щёки залила краска.
Немного поостыв от волнения, Томирис дождалась, когда сотник глянет на неё и спросила:
‒ Луг, скажи, а про ту клятву беречь меня, что ты говорил… Ты ведь имел в виду не только клятву присяги?
Сотник ответил не сразу, но когда ответил, подтвердил догадки Томирис: