Сон как рукой сняло и царевна решила с кем-нибудь отправиться к границе тумана набрать хворосту. А часа через два к стоянке вернулся дядя, закончив изучать какие-то странные камни, что располагались почти в сердцевине летнего уголка.
‒ Те камни – это и есть место Силы? ‒ спросила у него Томирис, догадавшись по какой причине дядя провёл у них столько времени.
‒ Верно, ‒ кивнул он. ‒ Там выход Силы. А камни… это развалины святилища. Должно быть в святилище почитали Вугиру. Тут была её лесная вотчина.
‒ Но зачем же кто-то порушил святилище?
Кадар лишь пожал плечами. Томирис заметила, что он чем-то озабочен, но почему-то не спешит поделиться своими мыслями с племянницей.
Весь день она провела в возвышенном настроении. Исследовала каждую пядь летнего уголка, помогала ратникам в мелких хлопотах или просто наслаждалась нежданным теплом и красотою воспряжения. Уснула глубоким вечером с по-детски счастливой улыбкой на устах.
А под утро вскочила от ворвавшегося в её прекрасные сны ощущения смертельной опасности.
Сердце бешено колотилось. Колотилось, как после долгого бега. Будто чья-то леденящая рука сжимала его, а по коже гулял морозящий озноб. Сознанием прочно завладела единственная мысль: опасность! Не понимая сути происходящего, Томирис застыла у костра, следя, как вокруг неё ощетинились мечами и топорами воины, а стоявший к ней ближе всех Мерец готов был пустить стрелу. В молчании и напряжённом ожидании они всматривались в туман, ожидая нападения со всех четырёх сторон света. Ветра не было, но царевна всей своей сущностью чуяла, как волна за волной на неё накатывается чувство необъяснимого страха. И только силой воли сопротивлялась этим волнам, заставляя себя оставаться на месте и не поддаваться навязчивому побуждению рвануть отсюда прочь, да бежать, бежать без оглядки – подальше от страшной и неведомой опасности. Она видела, что ратники испытывают те же чувства и, так же как и она сама, сопротивляются напирающему на них ужасу.
«Дядя!» Томирис заполошно заозиралась. Тихоня оказался позади неё, шагах в двадцати. Он единственный из всех пребывал в полной безмятежности. И глядя, как он спокойно вглядывается в туман, Томирис немного успокоилась. Так продолжалось ещё несколько мгновений – воины, не двигаясь, в полном молчании продолжали следить по сторонам. Но вот сотник Луг всунул свой меч в ножны и шагнул к брошенному наземь свёртку. И в одно движение развернув его, открыл налучье, вытащив оттуда лук. Так же без суеты развернул лежавший рядом с налучьем другой свёрток и достал из него хранившуюся в смазке тетиву. А потом Томирис наблюдала, как он привычными движениями согнул тугой лук и натянул на него петли. И не успел сотник подняться с колена, как по росшим на границе тумана деревьям прошёлся сильный порыв ветра. Даже царевне, не искушённой в волшбе, стало понятно: ветер не имел ничего общего с природой вольных стихийных духов.
Там, где начинались разреженные клочья тумана, по деревьям словно прошлась неведомая сила, заставив их покачнуться и вырвав часть веток. И тут же следом удар странного ветра вонзился в Невера, да так резко, что воина вынудило отступить на шаг. Второй удар пришёлся на Мереца и Томирис в свете костра заметила, как на лице пошатнувшегося стрелка разлилась бледность.
Третий удар так и не достиг цели, его погасил Тихоня. Томирис не заметила, что он сделал, но знала, что он единственный из всех мог противостоять этой непонятной жути. И когда на несколько мгновений наступила зловещая тишина, царевна вновь ощутила, как по коже пробегают леденящие мурашки. Оказалось, это взыграло предчувствие. С громким треском что-то невидимое вырвало с корнем сорокалетний вяз и швырнуло в отряд. Дерево неслось с просто бешеной скоростью. Томирис не успела даже подумать про ту силищу, что потребна чтоб так зашвырнуть его; она с замиранием сердца следила, как рассекая воздух с гулким шелестом, вяз нёсся прямо в Невера и Камчака. И вдруг наткнулся на невидимую стену. И рухнул, оставив в воздухе облако листвы, сорванной после удара о преграду. Наверное, в эти мгновения Томирис оказалась не единственной, кто подумал, что не будь с отрядом Тихони, участь беглецов ждала бы незавидная – полный разгром и всеобщая гибель.
А потом по всей поляне вокруг костра будто разом стало носиться стадо мамонтов. Громкие и гулкие шаги частили с такой быстротой, что казалось, невидимых мамонтов тут собралось не менее сотни. И всё это перемежалось с не уходящими волнами страха. Сжавшись пуще прежнего, Томирис ощущала, как у неё встают дыбом волосы. Воины вокруг начали беспокойно переминаться на ногах, а вскоре в них полетели неведомо откуда взявшиеся камни.