‒ Вижу, гадко тебе от кровищи, ‒ словно жалея её, произнёс Кудей.
‒ Не по себе что-то… ‒ она не стала запираться.
‒ Тока зачем же ты мне порток разодрала? У нас ведь и заштопать такую дырень нечем.
‒ Тебе бы, братка, о ноге беспокоиться, а ты о нарядах думаешь, ‒ Томирис вымученно улыбнулась. ‒ Чай не к девкам собрался?
‒ Шуткуешь, Ивушка? ‒ Кудей тоже улыбнулся. ‒ К девкам ещё успею. Мне одна ведьма долгую жизнь предрекла.
‒ Хорошая, видать, старушка была… ‒ прошептала Томирис, с сопением продолжая перетягивать рану.
‒ Э-нет! Молодуха-хохотуха! ‒ Кудей умудриться и скривиться от боли, и улыбнуться. ‒ Ты мне, сестрёнка, лоскутик потом ещё один оторви. Я себе царапины на руке сам замотаю.
‒ Хорошо. Мазью вот только пропитаю их…
‒ Ива! ‒ рявкнул вдруг подошедший дядя. ‒ У тебя что, очи повылазили?
Томирис с удивлением обернулась, напоровшись на недовольный взгляд дяди.
‒ Чего на меня таращишься? ‒ раздражённо сказал Тихоня. ‒ Разматывай давай свою перевязку. Забыла что ли, как я тебе в башне показывал?
‒ Когда это было… ‒ скисла Томирис и начала разматывать рану. ‒ Да и времени с тех пор прошло…
Под строгим присмотром Тихони Томирис заново перевязала рану, получив пару советов и в три раза больше сравнений её рук с разного рода кривыми загогулинами.
‒ Ладно, Ива, не дуйся, ‒ примирительно сказал дядя и присел рядом с Кудеем. ‒ Устал я, вот и прорвалось раздражение. Я ведь не святой…
После перевязки Кадар занялся ногой Кудея по своей, по колдовской части, сообщив, что с такой раной ему нельзя ходить. Ратник попытался было поспорить, но Тихоня так зыркнул на него, что Кудей заглох на полуслове. Сперва Томирис следила, как дядя водил над раной ладонью, а потом осмотрелась. Нивгору уже перемотали кисть руки, а Неверу обновили повязки, во время боя его раны открылись и теперь кровоточили.
Ещё спустя четверть часа была отрыта могила для Чарноуса и сделаны носилки для Кудея. И вновь, как и на похоронах Мереца, у Томирис щемило сердце, когда она в молчании смотрела в могилу и бросала свою горсть земли.
Вечером к месту боя вышли сразу три копья преследователей. Осуществлявший общее руководство указующий Улкан долго и задумчиво бродил среди тел поверженных братьев-чтящих. В голове у него гнездились недобрые мысли и только понимание, что сперва надлежит исследовать все следы и сделать необходимые выводы, останавливали его от приказа немедленно возобновить погоню. Впрочем, чересчур здесь задерживаться брат Улкан не намеривался. Выросший в здешних краях, хоть и проведший большую часть жизни в иных странах, он знал, что беглецам, кроме как в пещерах, больше и укрыться-то негде. Однажды, много лет назад, ему уже довелось побывать под Дикими горами; и там – в подгорных пещерах ‒ он рассчитывал настичь беглецов и, наконец, выполнить порученную ему задачу.
Первое, что поставило Улакана в тупик, это установленная вокруг места боя защита от диких зверей. Поставить её мог только бывший дворцовый колдун Тихоня. Только вот зачем он это сделал? Указующий и не ждал, что нечестивцы потратят драгоценное время на погребение врагов, хорошо хоть не надругались над телами павших братьев. А то ведь от тех, кого коснулась пекельная скверна, можно ожидать чего угодно. Когда разрыли найденную могилу, оказалось, что там всего лишь бывший страж свергнутого Алостра. Улкан приказал восстановить могилу и начал исследования ран погибших братьев.
Выяснилось, что часть чтящих погибла от простого оружия. Это сперва удивило указующего. Судя по всему, использовавшиеся погибшими Доспехи Земли не были разрушены привычными боевыми заклятиями. Их словно развеяло неведомой силой. И когда покровы Медной или Железной Кожи больше не защищали чтящих, они оказались уязвимы для простого, незачарованного оружия. Улкан решил напрямую «обратиться к костям» и через Яму стал выяснять как Тихоне удалось развеять защиту. Однако запечатлённые Ямой последние часы жизни погибших мало что дали Улкану. Он так и не понял природу силы, что использовал беглый колдун. Дальнейшее изучение ран вновь поставило указующего в тупик. У одного из убитых оказалось странное повреждение головы. Внешне она была целой, но вот мозг словно перемолот в кашу. И когда Улкан вновь вышел на связь с Ямой, он и вовсе не нашёл там даже отголоска духа погибшего. Выходило, будто сведенья о погибшем бойце ордена были просто изъяты из Ямы. Но этого не могло быть!