Но и это было бы полбеды. Чуть ли ни каждый день, а то и не по разу, её пытался облапать вечно подпитый Кнур. Её бесила его мерзкая ухмылочка и постоянные похотливые взгляды. Иногда у наёмника получалось запустить руку под остатки её одежды и однажды Томирис изловчилась и расцарапала ему рожу. Как он тогда заверещал! Прибежавший на место свары Ворчун надавал пленнице тумаков, а Кнуру зарядил кулаком в глаз. Синяк, что этот гад заработал, не сошёл с его рожи и по сей день.
Перевалочное торжище располагалось на берегу Ваги примерно в полусотне ланов от границы Хирканского Царства. Сюда съезжалось множество торговых обозов и речных судов, попадались даже, судя по значкам на шатрах, и гости из Скойра, Альканары и далёкой Валенты. Были здесь и постоянные строения, возведённые из дерева. Над всеми возвышался дом смотрителя, являвшегося чиновником местной власти. Поближе к нему жались обнесённые частоколом длинные дома для киртамадских воинов, а поодаль там и сям были разбросаны загоны для конских табунов. Всё остальное представляло собой неописуемую мешанину шатров и временных помостов. Обычных покупателей среди людского моря здесь было, в общем-то, довольно мало – едва ли пятая часть. Зачастую торговцы сами перекупали друг у друга товары ‒ те товары, что намеревались выгодно перепродать в далёких землях, где у кого имелись налаженные связи.
Вожак наёмников долго петлял между шатрами. Прошло, наверное, больше часа, когда он вышел вместе с Томирис к стоянке обоза какого-то знакомого ему купца. Все шатры здесь были одинаково раскрашены в белое и жёлтое, меж ними сновали обозные слуги и охранники. И глядя на охранников, бросались в глаза их одинаковые доспехи. Видимо, их наниматель был настолько богат и к тому же тщеславен, что мог позволить себе единообразно облачить свою охрану. Но главное, что вскоре увидала здесь Томирис и что касалось её дальнейшей судьбы, ‒ это грубо сколоченные из досок крытые загоны для рабов. Десятки невольников теснились в них. Многие были прикованы меж собою цепями и разбиты на пятёрки. Здесь были и мужчины, и женщины, и даже дети.
Проходя вдоль загонов следом за своим ненавистным пленителем, Томирис украдкой бросала взгляды на содержавшихся за оградой рабов. Многие вовсе не были скованы. И при этом одеты в одинаковые одежды, причём вне зависимости от возраста и пола. И похоже, всех этих одинаково одетых несчастных рабство как будто ничуть не тяготило. Так казалось из-за их поведения, резко отличавшихся от поведения других невольников, одетых разношерстно, озлобленных или ко всему безучастных и замкнутых в себе. «Одинаковые» же вели себя словно в естественной среде. Томирис догадалась, что они рождены в рабстве.
‒ Ардар Ворчун! ‒ воскликнул вышедший откуда-то из-за шатров пожилой мальвар. Небрежным взмахом руки он тут же отослал прочь окружавших его приказчиков и слуг. И шагнул навстречу наёмнику. ‒ Ты ли это? Боги, должно быть, шутят надо мной!
‒ Можешь не сомневаться в своих глазах, о уважаемый Лауд. Боги порой ещё и не так пошутят! Я – как есть перед тобой.
‒ Уважаемый? Хм! Твоя наглость, Ворчун, после всего, что произошло, столь же велика, как и отвага в бою.
‒ Не мой ли меч тебя спас дважды, о уважаемый Лауд?
‒ Я не забыл этого, о мой бывший мечник, ‒ купец натянуто улыбнулся и придирчиво осмотрел стоявшую за спиной наёмника невольницу. ‒ Но не забыл и твоей жадности и дерзости при нашем расставании.
‒ Что ж, уважаемый Лауд, я думаю, что смогу в полной мере возместить тебе твои прошлые потери.
‒ Я слушаю, ‒ брови торговца поднялись.
‒ Я продам тебе эту вот удивительную своей редкостью рабыню всего за двадцать полновесных золотых…
‒ Сколько?! ‒ Лауд зашёлся смехом, но смеялся не долго. На его лице появилось кислое выражение. ‒ Да я лучше десять девок на эти монеты прикуплю. А то и пятнадцать!
‒ Э-нет, уважаемый! ‒ улыбнулся наёмник. ‒ На меня твои уловки не подействуют. Я ведь достаточно побыл твоим мечником. Во-первых, то что она артанка, уже поднимает её цену самое меньшее впятеро. Много ли у тебя за всю жизнь было артанок? А в Лаате за неё сколько дадут? Да сколько сам скажешь! Уж я-то знаю… И при том, она – дева!
‒ Да ну! Что артанка – это я вижу. Грязь и… «платок» на голове от меня такое не скроют. Хорошо…