Эвика оставила возглас товарки без внимания. Элисинис всегда старалась избегать неприятностей. Наверное, она думала, что это благоразумно. Дура! Не понимает, что стоит только раз отступить – и тогда все вокруг начнут считать тебя слабой. А потом и в грош не ставить.
Эвика вновь повернулась к висящему на стене зерцалу и принялась себя тщательно осматривать. Это всегда успокаивало. Здесь, в её половине загона «подружек», Озар как всегда светил прямо в окно. Свет жизнеродящего солнца падал на зерцало и позволял высмотреть даже самые мелкие огрехи во внешности. Ничего нельзя упустить! Всё должно быть прекрасно! Красота – главное оружие «подружки».
Эвика прихорашивалась уже добрых треть часа. Сперва расчесала длинные – до самой поясницы каштановые волосы, которыми не без основания гордилась и за густоту, и за не самый распространённый оттенок. Потом с помощью Элисинис и Агис вплела в них разноцветные ленты – красные и жёлтые. Теперь осталось скинуть высохшее после стирки короткое платье и заняться узорами. Открыв стоящий на уборном столике ларец, она вытащила на столешницу скляницы с красками и разномастные кисточки и с грубыми, и с тончайшими волосками. Откинулась на спинку стула и улыбнулась своему отражению. Это был знак для Агис. Только ей Эвика доверяла раскрашивать своё тело.
Агис тут же принялась за привычное занятие. Кисточки окунались в пузырьки и вскоре из-под рук товарки вышли первые узоры чуть повыше левой груди, плавно уходящие к острию соска. Красные, зелёные и чёрные узоры переплетались в причудливые сочетания и каждый раз Агис вносила в них что-то новое. Затем настала очередь узоров в низу живота, а за ним последуют лодыжки, запястья и спина – точнее область левой лопатки. Эвика застыла, она давно научилась не ёрзать во время раскрашивания. И мысли её вернулись к Ламерне.
Новая рабыня, появившаяся с последним обозом, несомненно была очередным увлечением хозяина. И ладно бы Ламерна была просто красивой куклой – такие через два-три Урдана Лауду надоедали и он их отсылал в «подружки» или вообще продавал. И позже снова вспоминал об Эвике. Эвика всегда терпеливо пережидала все увлечения хозяина, ведь в итоге она, как и прежде, удостаивалась его внимания. Но теперь всё шло не так. С самого её появления с Ламерной одни загадки и сложности. Её не поместили вместе с приготовленными к продаже рабами и даже не отправили к «подружкам», где Эвика устроила бы ей самую «развесёлую» жизнь. Её поселили в отдельную пристройку у дома слуг и даже охранники за ней приглядывают! Мало того, вечно в балахоне и не снимает башлык. Что она скрывает под балахоном (впрочем, даже сквозь него видно, что эта сучка юна и обладает завидной статью) и почему ей велено скрывать свою внешность – у Эвики аж свербело узнать. Но ничего не вышло, не смотря на все попытки. Ясно одно, господин Лауд крепко запал на неё и потому вокруг этой новой девки происходят одни странности.
У Эвики всегда имелось немало способов влиять на происходящее во владении господина Лауда. Как-никак она старшая среди почитающих Элуну рабынь и цепко держит в руках всех своих товарок. А их немало – аж двадцать семь! Господин Лауд очень богат и потому имеет столько «подружек», сколько нет даже у самых посещаемых харчевен в Лаате. И все товарки, что под её – Эвики – рукой, отдают ей пятую часть заработка. Кроме, конечно, Элисинис и Агис, что помогают поддерживать порядок и не раз учили вместе с ней уму-разуму слишком строптивых или норовящих схитрить подельниц. За утайку монет наказание одно – нещадные побои. Некоторых приходилось учить раз по пять, пока до них дошло, что лучше отдать старшей положенную долю и жить спокойно. Разве им мало, что хозяин и так оставляет им десятую часть заработка на одежду и женские прикрасы? Да даже на сладости хватает. Поэтому все бунты против Эвики со временем сходили на нет. А у неё имелись свои способы проверить, сколько заработала та или иная «подружка». Даже если заработать удалось сверх установленной хозяином суточной величины.
И вот впервые за несколько лет у Эвики не получилось повлиять на надсмотрщиков. На все попытки переселить сучку-Ламерну к «подружкам» они ссылались на строгий наказ хозяина. Даже старший надсмотрщик Антан, который давно был расположен к ней, сказал, что ей лучше не совать нос в это дело. Антан, хоть и носивший как многие киртамадские рунды священное итранское имя, был благосклонен к Эвике потому что она тоже рунд. Антан почему-то не жаловал девок иных народов, а на Агис – очень соблазнительную прелестницу из солнечных рувиек – вообще смотрел, как на пустое место. Поговаривали, что он когда-то был наёмником и воевал против Священной Итрании. Но это были лишь слухи. В общем-то, Эвике было плевать на его прошлое, ведь из него нельзя было извлечь какой-нибудь выгоды. Главное – это расположение Антана. И добиваться расположения Эвике пришлось довольно долго. Сколько усилий пришлось потратить! И вот с таким трудом завоёванное расположение старшего надсмотрщика теперь не работало. У Эвики это вызывало ещё большую злость.