Чёрную ручицу Стривар попытался пристроить на запястье левой руки. Не вышло. Наручень мешал ручице застегнуться. Пришлось сие волшебное приспособление пристроить чуть выше локтя, там он с трудом, но застегнулся. Итак, с колдовскими поделками вроде разобрался, осталось лишь проверить, когда маска и ручица перезарядятся. На это должно уйти несколько дней, точнее он определить не смог. Однако как бы вспомнил, что если подержать вещицы в местах Силы или на алтарях, время зарядки ускоряется в разы.
Наконец, руки дошли и до оружия. Начал Стривар со стрелкового. Такового нашлось немного: лук из составных частей и три самострела. Он взял в руки лук, осмотрел и на пробу натянул тетиву. Лук оказался слегка тяжеловесным, сложносоставным и требовал усилий при натяжении. Единственный тул был на треть пустой, причём стрел в телах погибших Стривар при сборе добычи обнаружил всего две. Да и то, причиной смерти явились вовсе не стрелы, а ужасные ожоги и порезы. Значит, стрелок расходовал стрелы и до боя в усыпальнице. Вытащив из тула стрелу, он прицелился в умозрительную точку на каменном выступе в противоположном конце пещеры. Выстрелил. И промазал. Стрела ударила ниже и левее. Взял поправку и целился чуть подольше. Выстрел ‒ и снова промах. Стрела врезалась теперь поближе к точке прицеливания, но, однако не там где надо. Жаль. Видать, не его это оружие. А ведь он как бы помнил, что некогда был хорошим стрелком. Немного сожалея, Стривар отбросил лук с тулом в кучу хлама и решил попытать счастья с самострелами. Два из них были совершенно одинаковы, видимо делал их один мастер или возможно существует определённый общепринятый образец, своего рода – мерило. Третий самострел был несколько увесистее и подлиннее. Тул к нему тоже был длинней двух остальных. С мыслью о вреде излишнего утяжеления, Стривар взял в руки один из двух близнецов. Он не знал пока, какие здесь на Зааре единицы веса, а в привычных ему самострел весил около трёх. Вполне сопоставимо с пехотным огнестрелом и его это устраивало. Дерево, как ни странно, не было пропитано смоляным раствором, но хотя бы ошкурено, значит заусенцев в его «младенческие» руки можно было не опасаться. Ложе – цельное, но обработано так, что его в уме можно разделить на приклад и цевьё. Приклад оказался непривычно узковатым, но удобно уткнулся в плечо. Цевьё и не слишком длинное, и не слишком короткое. Харалужная дуга оказалась в меру жёсткой и в меру гибкой. Тетива на вид выглядела толстой и для её натяжения на цевье имелось приспособление с упорами, рукоятью вращения, зубным колесом и зацепами. Попробовав, Стривар выяснил, что зарядить самострел – дело семи-восьми ударов сердца. Не так уж и много, хотя с тем же луком не сравнить. Он вложил стрелу и прицелился в облюбованный каменный выступ. Теперь всё казалось привычным, словно в руках не самострел, а знакомый огнестрел. Мушки и целика, правда, не было. Пришлось обойтись без них. На выдохе плавно нажал спусковую скобу – стрела с громким стуком освобождённой тетивы рванула в цель. Попала. Метров семьдесят всего, но для первого раза – хорошо. Сильно восторгаться он не спешил, стрела – это не пуля. И ложбинка под эту стрелу сильно проигрывает стволу огнестрела в ровности, не говоря уж об отсутствии образцовой выверенности веса стрел. Поэтому Стривар подозревал, что шагов с трёхсот самострел будет давать ощутимый разброс. В порыве выстрелил ещё раз. И снова попал куда хотел. Значит, решение принято: надо брать этот самострел. Более увесистый он не стал даже опробовать, подумав, что незачем на него время тратить. Один тул с полутора десятком стрел он пристегнул к поясу, другой, в котором стрел оставалось ровно десять, хотел было сунуть в котомку, как вдруг присмотрелся – четыре стрелы отличались от остальных. Он их вытащил. Оперение из синих перьев. Но не это главное, наконечники полнились волшбой. Они были «заряжены» огненными заклятиями разрыва, такими можно пробить любую защиту, если, конечно, цель не защищена колдовски. А зачарованная стрела, по сути, изделие одноразовое; она разрушится, лишь раз ударив в препятствие.