Задумавшись, Стривар прозевал грубый толчок в плечо. С мыслью о каком-то торопыге, он отступил на шаг в сторону и вместо ожидаемого горожанина увидел перед собой отряд одинаково одетых ратников, что шествовали мимо, рассекая толпу подобно клину. Прохожие старались вовремя убраться с их пути, а пришелец невозмутимо остался в сторонке и стал рассматривать носилки, что несли следом за отрядом охраны сразу десять броско одетых рабов. Не будь на них ошейников, Стривар принял бы их за слуг, ведь многие слуги щеголяли по городу в одеждах едва ли менее богатых, чем у их господ. В Киртамаде это было связано с вопросом значимости сановника или просто купца: чем богаче выглядят твои слуги и рабы, тем более состоятелен ты сам. Эти же рабы оказались наряжены так, как не могли себе позволить многие лаатцы. Уж чего-чего, а в тканях и одеждах Стривар, благодаря Фейде, стал за последние дни разбираться довольно сносно. Носилки выглядели, на вкус пришельца, аляповато. В них всё было слишком. Слишком роскошны, слишком вычурны и слишком изящны, но вместе с тем они не выглядели хрупко. Пожалуй, больше всего бросались в глаза толстые золотые нити, которыми были расшиты занавески. Перекладины в виде позолоченных животных с глазами из драгоценных камней, на крыше изготовившиеся к драке крылатые змеи с крупными красными яхонтами в очах. И множество сплетённых в узорчатые узелки золотистых тесёмочек с распушенными кисточками. Тут и сомневаться нечего, такие носилки мог позволить себе не иначе как сам глава Совета города или кто-то из его приближённых. И если впереди носилок вельможи шли охранники, то позади с важными лицами шествовали городские стражники. Их можно было отличить по тёмно-синим накидкам с жёлтой обшивой и одинаковым прямоугольным щитам с синими крылатыми змеями на жёлтом поле – знаками Лаата.
Ведомый любопытством, Стривар вскоре забрёл на площадь, носившую гордое имя Поднебесья. При случае, он поспрашивал бы о столь выспренном названии у кого-то из местных, но постеснялся прослыть полным невеждой. Лишнее внимание к своей особе ему было ни к чему.
Впрочем, вскоре он догадался, отчего площадь Поднебесья именуется именно так. Кажется, всё дело в храме, что располагался в самом её сердце и величественно возвышался над всеми прочими городскими постройками. Высотой храм мог поразить воображение, пожалуй, любого жителя северных земель Киртамада. И в отличие от господствовавшего в Лаате серого камня, это сооружение было возведено из камня белого. Вероятно, его при постройке доставляли откуда-то издалека. Начинался храм с начисто выметенных белых плит вокруг опоясывавших его ступеней. Стены и примыкающие к ним столпы были лишены каких-либо изысков и росписей, златоглавые маковки и очелье также были выдержаны в строгой простоте. Видимо, зодчему, что строил храм, были на то даны определённые указания. Столь же строго выглядели и высокие четырёхгранные столпы у входа в святилище, что виднелось на заднем дворе храма. Прихожан там почти не было, только пара верослужителей у самого входа с белыми башлыками и в белых же ризах.
Стривар давно размышлял, что если хочешь побольше узнать о Зааре, надо ознакомиться со здешними верованиями. И потому он отправился прямиком к храму, внимательно осматривая гулявших на площади лаатцев. И чем ближе подходил к белым плитам, тем больше возникало ощущение, что туда лучше не соваться. Неясное подозрение, что брезжило где-то на задворках сознания, вскоре переросло в уверенность. Стривар подметил, что все прихожане, вступая на ступени, снимают с себя головные уборы. Казалось бы, мелочь какая. Но однако, пришельцу не хотелось привлекать к себе внимание своей внешностью. Коль уж его угораздило выглядеть как артан, то придётся соблюдать некоторые правила предосторожности. Но что любопытно, храмовники, что находились близь храма или выходили из него, были кто в уборах, а кто и без оных. Некоторые даже в башлыках поверх белых риз, но в башлыках у кого чёрных с какими-то непонятными знаками, а у кого и белых безо всяких красивостей и знаков. Видимо, среди храмовников существовали свои внутренние правила.
И подметив всё это, Стривар по-тихому поменял направление движения и постепенно покинул площадь.
Где-то спустя час с небольшим он вышел на площадь Радости, о чём в конце выходящей к ней улице возвещала гладко ошкуренная и покрашенная в красное жердина с указателем.
Здесь, на площади Радости, располагался храм не столь высокий, как тот на Поднебесье, но куда изящней и не лишённый украшательств. Стены и башенки, опять же из белого камня, изобиловали лепниной и разноцветными росписями, кое-где из стен выступали просторные и хрупкие на вид площадки, на которых стояли или прохаживались прихожане. Приглядевшись, Стривар понял, что те были скорее прихожанками. Да и вообще, женщин и девушек около храма было в разы больше, нежели мужчин. Должно быть, это был храм Элуны. А тот, что на площади Поднебесья – храм Кайвана. Поискав глазами, пришелец нашёл за храмом святилище, в точности повторяющее имевшееся при храме Кайвана. И догадался, что оба они посвящены богу Урмизу. Если, конечно, Стривар правильно сделал выводы из услышанных им досужих разговоров во время путешествия с обозом. Однако теперь пришелец не спешил соваться в призывно раскрытые врата, где всех прихожан и прихожанок встречала пожилая храмовница в жёлтом облачении и венком на чёрных волосах. Стривар понаблюдал, как эта мальварка принимает подношение на поднос и с улыбкой что-то говорит проходящим через ворота горожанам. Выяснилось, что в храм Элуны всем мужчинам было принято входить с непокрытой головой, женщинам делали исключения.