Теперь Стривар больше не сомневался: он не спит. Власть наваждения не отпускала его, но он стал действовать. Возможно, помогал опыт прошлых воплощений, отрезанных от памяти, но иногда, как сейчас, доступный. Хоть и не понимаемый. А возможно сыграли способности, открытые Чёрной книгой. Да и неважно. Он оборвал ткавшуюся нить и сразу же оттолкнул от себя прекрасную искусительницу. И только сейчас рассмотрел, что на шее у неё был тоненький и странный своей непохожестью на все другие, ошейник. Не похоже, что хозяин подослал рабыню скрасить время гостю. Тут явно творилось что-то другое. Мало того, нить, что он оборвал, как оказалось, была оборвана не полностью. Ему хватило меньше мига, чтобы понять: то, что он принял поначалу за одно целое, было на самом деле куда сложнее. Нить, соединявшая его с соблазнительницей, образовалась в итоге их связи. Так происходило всегда при соитии мужчин и женщин и эти связи оставались на всю жизнь, влияя даже спустя годы на их судьбы. Порой очень плохо влияя, но невежество никогда и никого ещё не освобождало от ответственности. И вот поверх этой-то связующей нити и ткалась та, что откачивала жизненную силу. Её-то Стривар оборвал, а вот ту, другую был не в силах. Разве что боги могли бы…
Изумление и растерянность – вот, что было написано у красавицы на лице. В воде по горло, прямо напротив мужчины, незнакомка таращилась на него, затаив дыхание. Концы её гривы разметались по водной поверхности, а в глазах читалось непонимание, что же ей теперь делать.
‒ Не нажралась? ‒ тихо и спокойно вопросил Стривар.
Красавица будто очнулась. Сделала вдох и взгляд её сосредоточился на лице несостоявшейся жертвы.
‒ Язык проглотила?
‒ Н-нет…
‒ И кто же ты такая?
‒ Я…
Напрасно Стривар ждал ответа, соблазнительница всё ещё пребывала в ошеломлении. Тогда он метнулся к ней и резко схватил её подбородок рукой.
‒ Ты убьёшь меня? ‒ слабым голоском спросила она.
В её голосе не ощущался страх. Только обречённость.
‒ Не люблю упырей. А ты какая-то их разновидность.
‒ Можно и так сказать…
‒ Ошейник у тебя странный.
‒ Колдовской.
‒ Я вижу. Ты вроде человек, но есть в тебе что-то нечеловеческое. Так кто же ты?
‒ Блазна.
Он разжал пальцы. Странно, что она не пытается сопротивляться или вымолить пощаду. И отвечает искренне. Стривар это чувствовал.
‒ Никогда не слышал о блазнах.
‒ О нас вообще мало кто знает. Это одна из тайн Сестринства.
‒ Так ты из ордена Элуны?
‒ Нет… Ты же видишь: на мне ошейник. Я была когда-то Девой Коранты. Но совершила кое-что и меня наказали. Сделали блазной и продали моему хозяину.
‒ А ему ты зачем?
‒ То, что ты испытал на себе, было «Соблазном богини». Никто не может противостоять этому наваждению. И ты не смог, но как-то потом сумел разорвать связь… Я не понимаю, как… Так вот, я «выпиваю» часть жизненной силы у мужчин и отдаю её хозяину. Он, правда, не подозревает, что получает лишь крохи, что остальное уходит богине. Но он продлевает себе жизнь и вполне доволен.
‒ Ну а как он извлекает то, что ты забираешь у жертвы?
‒ Проводит обряд… и берёт меня, как женщину…
Стривар задумался, стоит ли отпускать эту упырицу. Сдать властям и обвинить в… а в чём обвинить? Ведь он не знал, что тут законно, а что нет. Но даже если эту упырицу изобличат в каком-то запретном колдовстве, ссориться с Почитанием Элуны никто не посмеет. И дело тихо замнут. С другой стороны, даже если её изобличат и казнят, что ему с того? Вот если бы поквитаться с хозяином…
‒ А за что тебя наказали?
Красавица, помрачнев ещё пуще прежнего, несколько мигов молчала и, наконец, ответила, словно ей пришлось заново пережить давний ужас:
‒ Хотела спасти одну соплячку. От той участи, что постигла меня.