‒ И… К-какое тебе дело до этого, уважаемый? ‒ растерянно спросил торговец.
‒ Она принадлежит моему господину. Так вот, ты забудешь о сделке с Сестринством. Ты продашь её моему человеку.
Лауд сидел, опасаясь даже лишний раз пошевелиться, настолько его подавляла излучаемая незнакомцем мощь. Он гнал прочь собственные догадки, кем мог быть господин этого жуткого «гостя». Но, однако, вместе со сковавшей душу жутью, в нём проснулась и торгашеская жилка.
‒ Уважаемый, ‒ обратился он, преодолевая страх и всё же ожидая, что «гость» вот-вот снесёт ему голову или умертвит ещё каким-нибудь способом, ‒ намеченная сделка с сёстрами очень выгодна…
‒ Ты получишь за Ламерну хорошие деньги, ‒ отрезал незнакомец.
‒ Сколько? ‒ тут же нашёлся Лауд и вдруг резко схватился за горло, ощутив, как невидимые клещи вцепились ему в шею.
‒ Презренный червь! Мой человек заплатит сполна. Мне нет дела до злата.
‒ Хорошо… ‒ хрипя, выдавил из себя Лауд. ‒ Отпусти…
Он закашлялся, как только стало легче дышать. И когда приступ кашля прошёл, сказал:
‒ Я согласен.
‒ И правильно. Мертвецу злато не нужно. И запомни, если мой человек сообщит, что ты сорвал с ним сделку, пожалеешь. Он прибудет послезавтра. Он, как и ты, торговец рабами. Но из Хеона.
‒ Я всё понял, уважаемый…
‒ И навсегда после этого забудешь о Ламерне. Как будешь выкручиваться перед Сестринством – это твои заботы.
Лауд нашёл в себе силы лишь на кивок.
Когда незнакомец ушёл и исчезла давящая со всех сторон тяжесть, торговец долго ещё сидел в раздумьях. Зачем этому чудовищу Ламерна? И кто он сам? Что если он пекельное исчадие во плоти? С этой мыслью Лауд коснулся нашейного оберега, который так и не помог ему. Потом взгляд метнулся к маленькому идолу Элуны, что на каменной подставке стоял в углу у выходящего во внутренний двор окна. Идол тоже не защитил! Так может быть незнакомец очень сильный колдун? Лауд не поверил этой мысли. В своей долгой жизни он повидал многих колдунов и те не вели себя так.
«Пусть он подавится этой Ламерной! ‒ решил Лауд. ‒ А арфионским сёстрам сегодня же с извинениями отправлю весть, что рабыня потеряла целомудрие».
Только к вечеру Стривар разыскал виманостроительные помосты. Те оказались за городом в отдельном, обнесённом частоколом поселении, охраняемом сменной сотней пехотинцев одного из киртамадских полков. Как ни странно, одинокого путника не задержали у распахнутых ворот, только подозрительные часовые, готовые в случае чего пустить стрелу с привратных башен, проводили пришельца цепкими взглядами.
В поселении кипела жизнь. Здесь было полно разнорабочих и мастеровых и, похоже, здесь помимо летающих лодок занимались какими-то заказами для морских судов. Стривар видел, как обстругивают заготовки для вёсел, как растягивают для разметки полотна-заготовки для ветрил, что-то вываривают и что-то обтёсывают. Переменчивый ветер приносил десятки странных, а порой и едких запахов, доносил далёкие окрики и деловитую ругань, да бесконечный стукот молотков.
Площадку со строящимися виманами, коих тут оказалось всего четыре, Стривар нашёл после долгих хождений между постройками. Готовых виман, выставленных на помосточных держателях, было и того меньше – только две. Площадку охранял десяток пехотинцев с копьями и закинутыми за спины щитами. У каждого на поясе короткий меч и пристёгнутый к цепочке свисток для объявления тревоги. Площадка пустовала и Стривар не стал к ней приближаться. Просто осмотрел издали летающие лодки и кратко переговорил с парочкой проходивших рабочих. По их словам, мастера-виманщики отбыли куда-то несколько дней назад и вернутся через день-два. Убедившись, что больше тут делать нечего, Стривар с лёгкой досадой повернул на выход из поселения.
С самого утра следующего дня он отправился исполнять данное Лагрис обещание. Внезапно свалившиеся хлопоты встретил со спокойной душой, хотя по-прежнему не представлял, что будет делать с этой Ламерной. Блазна сообщила имя девчонки и заодно выдала множество самых разных мелочей, которые по её мнению могли бы помочь в задуманном. В успехе Стривар почти не сомневался, но его донимали докучливые мысли о последствиях. Ведь с Ламерной придётся делить гостевой покой на постоялом дворе, но самое главное – он не имел ни малейшего представления о здешних обычаях общения с противоположным полом. Впрочем, рассудил он, будем разбираться с трудностями по мере их появления.